– Просто царапина, – безразлично жмет плечом Ройх, – у тебя очень своеобразный брат. Любит начинать знакомство с того, чтобы потыкать в нового знакомого заточкой. Я правда не поддержал, почти отвел её.

– Почти? – истерично всхлипываю, глядя на пятна крови.

– Почти, – спокойно кивает он и опускает взгляд. Только сейчас понимаю, что он все это время пытался сам себе эту свою рану перебинтовать. И ему неудобно, потому что его рабочая рука – левая, а пострадал именно левый бок.

– Давайте я, – быстрее, чем он отвечает – подаюсь вперед, перехватываю бинт. Потому что мне и вправду сподручнее же! Только потом понимаю, что стою согнувшись не пойми в какой позе и кручу бинты вокруг тела не кого-нибудь, а Ройха. Ройха!

Хотя…

Мне что, ему надо позволить кровью истечь, пока он сам там ковыряется?

– Перекисью намочи, – губы Ройха вдруг находятся рядом с моим ухом, – мне было неудобно.

Так близко. И не хочу вроде, но понимаю, что медленно, но верно, мое лицо заливает краской. Хорошо, что вечер вокруг. Он не видит.

Не видит. Но замечает, кажется, как подрагивают мои пальцы, когда передает мне пузырек с перекисью.

– За братца переживаешь? – снова горячий шепот проходится по коже. – Сильно расстроишься, что по его душу сейчас менты приедут?

Господи.

Из меня вырывается такой ядовитый смешок, что Ройх удивленно вздергивает бровь.

– Я, видно, очень хорошо себя вела в этом году, – откликаюсь шепотом, не отвлекаясь от своей “первой помощи”, – чтоб его посадили – с десяти лет мечтаю. Хотя тогда объективно из всего криминального он только кулаки распускал да сигареты у отца воровал. Но лучше позже, чем никогда.

– Он тебя бил? – что-то в тоне Ройха неуловимо клацает, будто медвежий капкан. – А родители куда смотрели?

– Ну, – удивляясь своей откровенности, пожимаю плечами, – не верили, в основном. Я оторвой была, да плюс еще спортивные кружки… Сама по себе вечно в синяках, синяком больше, синяком меньше. Как тут докажешь, что это Вовка меня в бок пнул, а не я сама на тренировке упала? Эй-эй, вы куда?

Мне приходится ладонями налечь на плечи вставшего на ноги Ройха, чтобы хоть как-то его задержать. У него такой напор, как у танка…

– Уйди, холера, – хрипло выдыхает он, глядя на меня сверху вниз, – мне кажется, я кой-кому не досыпал кармического воздаяния. Надо додать.

– Из-за меня, что ли? – округляю глаза. – Даже не марайтесь. Я его уже сама в печень пнула. Мне полегчало. А так, в глобальном смысле, будет круто, если он сядет. Да постойте вы хоть минутку, я закончу!

Ройх так и остается стоять, не спуская с моей щеки внимательного взгляда. А я – закругляюсь с бинтованием, расстригаю тупыми ножницами из аптечки бинт напополам. А потом мою ладонь перехватывают пальцы Ройха. Перехватывают и прижимают к голой коже над бинтом.

– Что вы делаете? – шепчу, поднимая взгляд, практически сразу теряясь в этой темной пропасти. А он давит на мою ладонь, вынуждая меня касаться его кожи. Чувствовать, как под ней подрагивают жесткие его мышцы. На ощупь он рельефный, почти сухой. Даже тонкого слоя жирка нет, что обычно придает телу мягкость. Напротив. Все, что под моей ладонью – твердое. И то, что рядом с моим бедром, кажется, уже тоже тверже некуда. Он что, с ума сошел?

– Вам в больницу надо! – почему-то продолжаю говорить исключительно шепотом. И даже не моргаю.

Он покачивает головой.

– Нет.

– Нет? Вы ранены!

– Это пустяковая царапина, – он резко покачивает головой, – я переживу. А ты – мне два часа танца должна, холера. В этот раз я намерен получить то, за что заплатил.

– Господи, – издаю отчаянный стон, – да я вам где хотите станцую. Даже без пилона могу. На столе, со стулом, даже на коленях у вас. Только давайте я все-таки в больницу вас отвезу.

– На коленях, говоришь? – он так паскудно ухмыляется, что я сразу понимаю, что зря решила побросаться такими опрометчивыми обещаниями. – Что ж, хороший вариант, меня устраивает. Ты везешь меня в больницу, а потом танцуешь для меня там, куда я тебя отвезу. Уговор?

Смотрю на него и понимаю – торговаться бесполезно. Я еще по универу это знаю. Ройх поставил условие, и ты или его выполняешь, или…

– Если пообещаете, что не полезете лапать, – обреченно выдвигаю свое условие.

– Хорошо, – неожиданно спокойно кивает Ройх. Господи, этот его взгляд. Как я под ним не сварилась еще?

– Хорошо? – повторяю удивленно. Такой быстрой уступки я не ожидала. И получается, мы… Договорились?

Огибаю машину настолько быстро, насколько вообще можно это делать на каблуках. Только у водительской двери оборачиваюсь, нахожу взглядом мощную фигуру Марка. С его стороны доносятся звуки ударов и глухие вопли. Пытаюсь сочувствовать хоть кому-то из двух утырков – и нет, не получается.

Окликаю Марка. Он мрачный, багровый от ярости, высовывается из-за чьей-то выебистой красной бэхи, смотрит на меня.

– Клиент тут, – произношу я громко, – только его ранили. Я в больницу его отвезу. Насчет привата мы с ним договорились, к тебе претензий не будет.

– Пусть на неделе приходит, – Марк мрачно сплевывает, – передай ему, могу еще трех красоток добавить, чтоб совсем не скучно было.

– Мы уже договорились, – против моей воли в голос прорывается злость, – никого беспокоить не надо.

– Ну, это пусть сам решает, – бросает Марк, отворачиваясь, – я слову хозяин.

– А этих уродов ментам сдашь? – повышаю голос.

– Сдам, – глухо откликается Марк, – только до нужной кондиции их доведу. Количество целых ребер поуменьшу. А то лишка у них.

– А…

– Не ссы, цыпа, – рявкает он, перебивая меня, – клиента твоего винить не будут. Скажем, защищали его и перестарались. Но никто про мой клуб не скажет, что у меня можно клиентов метелить, а я сглотну.

Ладно. Хер с ним, пусть сам разбирается.

Я ныряю на водительское сиденье и первое что вижу – скептический взгляд Ройха. А потом – отсутствие ключей в замке зажигания. И сразу становится понятно, что мои переговоры еще нихрена не закончились.

– Сами хотите повести? – спрашиваю, голосом выделяя, насколько скептически я отношусь к этой затее. – У вас кровотечение. Хотите потерять сознание за рулем и впаяться в столб?

– Не хочу впаяться в столб из-за девчонки без прав, которая думает, что тачка дастся ей так же просто, как теорема по геометрии, – похоронным тоном сообщает Ройх, упираясь виском в подголовник кресла.

Я скептически вытягиваю из внутреннего кармана куртки паспорт со вложенными в него правами.

– У меня была машина, – напоминаю тихо, – на первом курсе.

– Да, помню, – Ройх ухмыляется, – когда ты еще была модная золотая девочка. Папа купил права вместе с тачкой?