Полубояров только кивнул – доводы командующего казались вполне резонными. Гловацкий отпил чая из стакана и заговорил снова:

– Управление будет резко улучшено, ведь бригады намного меньше дивизии, комсостав уже начнет справляться. Танков семь десятков, согласен, немного, но если грамотно их применять, действуя из засад, без лихих атак на противотанковую артиллерию, которые я просто не допущу, то больших потерь в танковых бригадах не будет. Их командиры постараются впредь избегать опрометчивых решений и напрасных поломок – восполнять нечем, можем рассчитывать только на правильное распределение внутри.

– Мне нужно подумать, подготовить план реорганизации. – Полубояров быстро оценил предложение. Небольшие подвижные, но достаточно сильные бригады, разумно используемые в боях, могли принести пользу не меньше, чем более крупные соединения. Оставить в дивизиях по одному танковому полку возможно. Так, 5-й полк из 3-й дивизии передать в 23-ю полковника Горленко, оставив там только один 6-й, 25-й из 163-й влить в 28-ю танковую полковника Черняховского. Но как быть с мотопехотой? Артиллерия?

– 163-я моторизованная дивизия отходит к Острову, отведу ей позиции в Ново-Псковском УРе – там линия больше 40 километров и лишь одна 111-я дивизия. Эта дивизия уже уполовинена, в Острове придержали ее эшелоны, теперь за их счет можно воссоздать 202-ю моторизованную бригаду быстро. Кроме того, в 1-й механизированный корпус мы передадим из дивизионных разведбатов танки Т‑37 и броневики. В позиционной обороне в них нет необходимости. Гаубицы вы получите, ведь с матчастью у вас плохо, как я понимаю. Сам мехкорпус из двух моторизованных и одной танковой бригад нужно использовать для ударов из глубины в качестве мощного резерва. А для противотанковой обороны и качественного усиления пехоты подойдут 23-я и 28-я танковые бригады на Т‑26, но их нужно подкрепить ротами КВ. Как только займут оборону 90-я и прибывающая в Псков эшелонами 235-я стрелковые дивизии, мехкорпус отведем за Великую.

Павел Павлович чуть не вздрогнул, Гловацкий словно читал его мысли и несколькими фразами убрал все сомнения. А дальше спросил у него то, о чем полковник старался пока не думать.

– И еще один вопрос: кто примет под командование этот корпус? 3-ю танковую уже сегодня нужно выдвигать в Ново-Псковский УР, подкрепить 111-ю с правого фланга и обеспечить беспрепятственный проход к Пскову наших частей из Латвии и Эстонии. Закрыть подступы, обеспечить движение эшелонов, их много идет. Туда уже выдвинулся 5-й мотоциклетный полк, а 3-й мотострелковый уже получил от меня приказ вернуться в состав дивизии. Кроме частей мехкорпуса и тех, что вы привели, резервов совсем нет. Но все, что потребуется для восстановления их боеспособности, будет сделано нами в самые кратчайшие сроки.

– Я приму командование, можете мною располагать, – просто ответил полковник Полубояров, приняв для себя трудное решение. Ведь его придется обосновать перед новым командованием фронта. Но стоит объединить два мехкорпуса в один, раз крайне необходимо, чтобы остановить немцев здесь, еще как надо. В двух дивизиях больше четырех сотен танков, хватит на три бригады, можно выделить танки на пополнение 42-й и 46-й танковых и 184-й мотодивизий из 21-го мехкорпуса генерала Лелюшенко, что отступает к Опочке, и часть в резерве оставить, для ремонта и восполнения неизбежных потерь. Нужно скорее переходить на эти урезанные штаты, моторизованные дивизии переводить в бригады, и с автотранспортом все проблемы будут решены. И сами бригады станут, в отличие от дивизий, меньшей целью для налетов немецкой авиации.

– Да, вот еще, Павел Павлович, – неожиданно прервал его размышления Гловацкий. – В местах постоянной дислокации 1-го мехкорпуса оставлено до семидесяти танков разных типов. Кроме того, на платформах эвакуировано еще много танков, возможно, более полусотни. Около половины, как мне уже доложили, ремонту не подлежат, но имеют вооружение. Рубеж по Черехе и Великой только строится, прошу передать туда танки в качестве БОТов. Надо сгруппировать их по 3–5 единиц на наиболее опасных направлениях, у всех возможных переправ и бродов, превратив в узлы обороны. ДОТы из бетона там не поставишь, вкопанные танки их заменят. Нужны еще экипажи из двух-трех человек и пулеметы ДТ, на всех оставленных танках их сняли. Снаряды у нас есть, и в достаточном количестве, а вот с расчетами для «сорокапяток» прямо беда, мало их у нас.

– Сегодня же передадут, сейчас напишу распоряжение. – Полубояров прикинул, сколько экипажей осталось безлошадными, потеряв свои танки, решил, что хватит с избытком, тем более что механики-водители не нужны. И поинтересовался у Гловацкого, отметив, что генерал носит на груди точно такой же монгольский орден Красного Знамени:

– Вас на Халхин-Голе маршал Чойбалсан наградил за августовские бои против японцев?

– Чойбалсан, но в те давние года он еще не был маршалом, это было 15 лет тому назад. За бои против казаков Унгерна и атамана Семенова. Тогда я помогал монголам армию устраивать, вот и отметили – мой самый первый орден. А сейчас давайте перекусим, я только сейчас понял, что есть сильно хочу, с утра ничего не перехватывал. Или с обеда?

– И я тоже, – хмыкнул танкист, – вспомнить пытаюсь, ел я сегодня или нет, вернее вчера? Думаю, что отчет может быть только за 21 июня, а так с первого дня все на ходу, забыл уже, когда с чашек чай пил.

Командир 41-го стрелкового корпуса генерал-майор Гловацкий Псков

– Да, товарищ Кузнецов, мы выполняем указание товарища Жданова! И, товарищ Кузнецов…

Секретарь Псковского окружного комитета ВКП(б) посмотрел на часы, потом перевел усталый взгляд на Гловацкого, и тот его правильно понял, сам протянул руку к телефонной трубке. Теперь предстояло доложить о мерах, что нужны для укрепления обороны города, решение по которым они только выработали после часа совместных размышлений. Правильно, не секретарю окружкома партии о том докладывать, раз вся власть принадлежит ему, ведь округ на военном положении, причем накануне штурма немецкими войсками в самые ближайшие часы, а уже не дни.

– Здравия желаю, товарищ Кузнецов! Я попросил соединить меня со Смольным! Генерал-майор Гловацкий, командир 41-го стрелкового корпуса, вечером принял командование над всеми нашими войсками, обороняющими укрепрайон. Немцы на подходе к самому Острову, выставленные заслоны ведут бои и отходят в УР, захвачены пленные. Мы с товарищем Киселевым сейчас выработали необходимые меры, которые позволят надежно укрепить оборону ПсУРА, не допустить дальнейшего прорыва германских войск через Великую. Но без санкции товарища Жданова использовать в полной мере все ресурсы округа я не могу, а это крайне необходимо, счет идет на часы.

– Я внимательно вас слушаю, товарищ генерал, – телефонная связь была отвратительной, но уверенный молодой голос был хорошо слышен. Николай Михайлович еще раньше понял, что выпало разговаривать с правой рукою всесильного Жданова, который сам позвонил в Псков, интересуясь обстановкой. А она сложная, раз Смольный работает даже ночью, и никто из ответственных работников не уходит по домам.

– Псков с округом объявлен на осадном положении! При 41-м корпусе образован Совет обороны, товарищ Киселев является моим заместителем. Я подписал приказ о мобилизации в ополчение всех мужчин и добровольном призыве женщин от 18 до 55 лет! Юношам и девушкам старше 17 лет решено разрешить вступать в ополчение. Сейчас на строительстве оборонительных сооружений работают свыше 15 тысяч человек, призовем еще столько же, это наибольшее количество, которое будет, и начнем формирование 15 стрелковых батальонов, которые займут позиции на втором рубеже обороны по реке Великой. Скажу вам сразу как коммунист коммунисту – Псков сдан не будет! Нам очень важна помощь Ленинграда, его партийной организации, рабочих его заводов, что смогли остановить здесь немцев в восемнадцатом году – я сам свидетель этого! Остановим и сейчас!