– Вот, дорогой зять, тебе подарочек! С новой должностью! Пусть работается тебе хорошо!

– О! Ну, мама, вы даете! – смутился Павел.

– Ну что, что там? – выхватила пакетик Нина. – Ого! Телефон! Мам, ты как это?

– Что я – не могу своему любимому зятю подарок сделать? – обижено покосилась на нее мать.

– Ну, Ленка, ты молодец! – подбодрила Милена.

– Ага, вот мне теща никогда ничего не дарила! Хоть бы раз… – начал было Тимур, но Милена снова шикнула, да еще и строго посмотрела.

– Там уже деньги на балансе есть, так что можете звонить, – улыбнулась Елена Робертовна.

– Ну ты молодец, Лен, – шепнула Миролюбова. – А Паша рад, как ребенок!

– Это ж за какие заслуги мне такое счастье?! – воскликнул раскрасневшийся Павел, сияя влажными глазами. – Спасибо вам, мама! Спасибо всем!

В соседней комнате заплакал ребенок. Ниночка поднялась и направилась туда.

– Кирюша проснулся, – нежно улыбаясь, кивнул на дверь, за которой скрылась жена, Павел.

– А Асю вы когда в сад поведете? – спросила Миролюбова.

– Да мест пока нет. Ждем. Вот, Нинка сидит с ними.

– Ничего, будет место, я похлопочу, – пообещала Елена Робертовна.

– Правильно, – кивнул Тимур, – хлопочи, Робертовна, хлопочи – родная кровь все же! – и, смачно облизнув губы, хотел выпить шестую стопочку, но бдительная Милена выхватила рюмку и поставила от него подальше.

– Ладно, Паш, мы пойдем. – Она поднялась. – Спасибо вам и еще раз с новой должностью!

Милена и Тимур ушли.

Миролюбова тоже засобиралась:

– Ну, Паш, ты теперь держись! Работай! – и, положив ладонь на плечо подруги: – Рада я за вас, Лен.

– Спасибо вам, Алена Викторовна, без вас я бы туда не попал. – Павел помог надеть пальто.

– А что я сделала? Только слово о тебе замолвила.

– Вовремя сказанное слово может горы свернуть, от смерти спасти, – улыбнулась Елена Робертовна.

– От голодной смерти, – засмеялся Павел.

– Если бы ты не подошел им по всем параметрам, они бы тебя не взяли, – поцеловала Павла в щеку. – Все, пока! – кивнула подруге и ушла.

– Ну что, зятюшка… – Елена Робертовна завязывала фартук. – Помогу тебе посуду убрать и пойду восвояси.

– Смотри-смотри! Кукла идет! – толкнул рыжий Витьку Сипуна в плечо.

Сипун спрыгнул с детской качели и преградил дорогу изящной девушке в коротком желтом пальто:

– Привет, Кукла!

– Чего надо, Сипун? – посмотрела в сторону детской площадки: – А-а, и цветочки, и грибочки тоже здесь. Ты никуда без своих опричников! – засмеялась, показывая белые зубы.

Цветик и Грибов (тот самый рыжий) вскочили с места, но Витька остановил их, махнув рукой.

– Говори, чего тебе? – девушка зло сверкнула глазами.

– Что, бросил тебя твой любовничек? – оскалился Витька. – К жене ушел?

Кукла усмехнулась:

– Отвали, малявка, место уже занято, – и, отпихнув Сипуна в сторону, пошла прочь, цокая каблучками.

Сипун застыл, глядя на ее красивые стройные ножки, темно-каштановые блестящие волосы. Он все еще ощущал прикосновение ее ладони и запах, легкий воздушный запах цитрусов.

– Ты че ее отпустил?! – накинулся на него рыжий.

– Она тебя так обласкала! Я бы ее…

– Заткнитесь! – рявкнул Сипун. – Не ваших обезьяньих умов дело! Только попробуйте пальцем ее тронуть!

Кукла вошла в подъезд. Взлетела по ступенькам на пятый этаж, нажала кнопку звонка наманикюренным пальчиком. Дверь открылась:

– А, Лиз, – пролепетала мать. – Ну как на работе?

– Ниче, сойдет, – улыбнулась Лиза своему отражению в зеркале, расстегивая пуговицы на пальто. Она недавно окончила школу, поступила заочно в институт и, чтобы были деньги на карманные расходы, устроилась работать в детский сад.

– Скоко получать будешь?

– Две.

– Две?!

– Ну я ж не воспитатель, а секретарь зама завы, – поправила прическу, стянула сапожки. – Мама, я есть хочу, – прошла в кухню. – О, а это кто?

За столом сидел, уплетая пироги с капустой, полный мужчина.

– Это Стас, – пояснила мать, поправляя халат на груди, – он будет у нас жить.

– А как папка? Что, в тюрьме – значит умер? – Лиза налила себе чаю и села напротив Стаса.

– Доча, мы же с твоим отцом…

– Да знаю я, – отмахнулась дочь, – вы уже давно не любите друг друга. Поэтому ждать тебе его не обязательно.

– Доча, ну ты же…

– Я знаю, мама, я уже взрослая, мне двадцать лет.

– Будет, – робко заметила мать.

– Ага, будет, – кивнула Лиза откусывая пирог. – М-м! Люблю пирожки с капустой! – внимательно посмотрела на Стаса. – Давай так. Ты делай как хочешь. Любишь его, – тыкнула половинкой пирога в смущенного мужчину, – пусть живет, я не против. Но тогда в мои дела, в мою жизнь не лезь, окей?

– Но…

– Ма-ам, – пропела Лиза. – Добро пожаловать, Стас, – кивнула побагровевшему мужчине. – А что, мам, супа нет?

– Есть, доча, есть! – и мать бросилась наливать борщ.

Людочка Лаптева, выпускница педагогического университета, явилась на работу как положено – в три часа дня. В кабинете, как всегда, пахло спиртным – это значило, что Мотя уже в саду и ведет занятия в речевой группе. Людочка не спеша разделась и проверила список детей, с которыми она должна сегодня заниматься.

Работала Лаптева в саду вторым логопедом, вела индивидуальные занятия с теми детьми, которые не попали в речевую группу к Моталовой. Друг другу логопеды не мешали, хоть кабинет был один на двоих. Людочка работала в основном с обеда.

– Привет, Люд! – Лиза вошла, цокая каблучками.

– А, Лиза, привет!

Людочка всегда восхищалась Лизой – молодая, амбициозная, эта девушка могла позволить себе носить все, что угодно, и ее наряды, надо сказать, редко бывали скромны. Вот и сейчас на ней было сильно декольтированное черное платье, подол которого едва доходил до колен. На тонкой шее красовалось колье, в ушах поблескивали серьги. Нельзя не сказать о ногтях, на которые аккуратно был нанесен лак черного цвета, так они напоминали оливки. Макияж – это отдельная история: его всегда было много, но он не смотрелся безвкусно, Лиза владела искусством его нанесения. Однако часто, глядя на ее лицо, можно было забыть, что перед тобой молоденькая девушка, и только ее рассуждения о жизни напоминали об этом.