— Ты, наверное, не дашь ее почитать. И я тебя пойму! — поспешила заверить Стеша.

— Нет, почему же. Для тебя сделаю исключение! — быстро возразила Кара. — К тому же я припоминаю, что был еще экземпляр. Только найти не могу. Может, Маринка взяла, хотя маловероятно…

— А вот, кстати, как твоя дочь относилась к этой трагедии с Сергеем?

— Она ж его совсем не знала, — отозвалась Кара. — Знаешь, Марина во многом шла наперекор мне. Обычная история. Все, что думала я, казалось ей неправильным. Все, что я пишу, для нее баловство. Она вообще считает, что настоящий писатель в моем возрасте уже умер. Или собирается это сделать. А ты, мол, только начала… Но искания у девушки — мама не горюй. То она парикмахер-стилист, то помощник частного детектива. Знаешь, что она мне однажды заявила? Что Сергей теперь тибетский монах. Получила откровение у какой-то ясновидящей. Можешь себе представить, какая у нее каша в голове! Да, и еще она мне ляпнула, что Сергей сбежал именно от меня, потому что он мне нравился как мужчина. Скрылся несчастный Сережа от похотливой сестры в монастырь! Вот такая у меня доченька…

— Смело! Что ж, хоть какая-то версия, — ехидно улыбнулась Стеша. — Интересно знать, с чего такие фантазии? И… как она объясняет приношение от тибетского монаха?

— О нет! Она не верит, что это Сережа. И уверена, что это проделки заботливого папеньки, которого злая маменька не пускала на порог.

— Говоришь, что Марина стала помощником детектива… — задумчиво пробормотала Стеша. — А это никак не связано с тем, что она пыталась разыскать своего исчезнувшего дядю?

— Так сколько лет прошло?! Какие могут быть поиски… Серега пропал в конце девяностых. Я тогда подавала в розыск, но, думаю, никто его всерьез не искал. Маринка тогда была младенцем. Потом я, конечно, рассказывала ей о нем. Она, кстати, дружит с Ромой, у них общая компания.

Стефания внезапно подумала, что версией о тибетском монахе и о маминой мечте об инцесте Марина, быть может, выдает свою собственную влюбленность в двоюродного брата… «Господи, зачем я в это ввязываюсь? — мелькнуло у нее в голове. — Призраками здесь не пахнет, зато скелеты в шкафу штабелями и сокрытие информации. Родня что-то скрывает от Кары. Почему?»

— Дай-ка я гляну еще раз на этот ваш розовый конверт! — попросила Стеша. — Да, и лупа у тебя есть?

Кара, не вставая, открыла ящик кухонного шкафчика и протянула лупу, словно только и ждала этой просьбы.

— Та-ак, я, конечно, не графолог и не эксперт по прочим тонкостям, но явно, что писали впопыхах. Может, прямо перед твоей дверью. Линия чернил прерывистая, как бывает, если пишешь на вертикальной поверхности… То есть это был экспромт! Вероятно, кто-то сначала собирался вручить тебе этот конверт лично, но потом передумал и… Но почему тогда они пришли ночью?

— Почему ты говоришь «они»? Ты думаешь, это был не один человек? — испуганно взбудоражилась Кара.

— Понятия не имею, почему я так сказала… — рассеянно отозвалась Стефания. — Очевидно, что конверт был совсем новый. Ну и в подтверждение моей версии: видишь, надпись была сделана, когда пачка денег находилась уже внутри. Конверт слегка промялся под нее, а надпись в верхней части… Возможно, что это делал кто-то, кого попросили об услуге. То есть если принять за версию, что отправитель — твой брат, хотя… нет, чтобы что-то утверждать, у меня слишком мало исходных данных. Скажи, а ты не пробовала отдавать этот конверт на графологическую экспертизу?

— Нет. Не думаю, чтобы мне сообщили что-то интересное, — махнула рукой Кара. — Это ведь не ценная рукопись, не предмет искусства… А когда я хотела пойти в милицию, пробиться к следователю, рассказать всю эту безумную историю, просить насчет дактилоскопии, то Шалимов опять намекнул на то, что Сергей, возможно, прячется от правосудия и я зря начинаю воду мутить.

— И ты ему поверила?! — воскликнула Стеша. — То есть в тот момент, когда твой брат пропал, Шалимов был якобы заинтересован в поимке «преступника», укравшего у него деньги. Только почему-то он так и не выполнил своих угроз по части прокуратуры. Довольствовался тем, что ты объявила Сергея в розыск, которого, ясен пень, никто не искал — ведь он же не был преступником на самом деле! А «просто человек» — кому он нужен в нашем государстве… Но ведь очевидно, что со стороны Шалимова все это было дымовой завесой… Зато почему-то через десять лет твой бывший супруг кардинально меняет тактику. Теперь он озабочен тем, чтобы твоего брата не нашли! И денег ему уже возвращать не нужно… Разве тебе не кажется все это странным?

Кара напряглась и ушла в горестное молчание. Стефания, испытывая жгучую неловкость от того, что снова затронула больную струну, лихорадочно думала, как сменить тему, но ее собеседница, будто прочитав ее мысли, вдруг протестующе покачала головой:

— Когда человек исчезает, ты думаешь, что в чем-то перед ним виноват. И начинаешь мучительно искать в отношениях с ним свои ошибки. А они были, поверь мне! И это заводит тебя очень далеко, и ты переворачиваешь всю свою логику с ног на голову, ты пытаешься перестать быть собой, ты начинаешь верить таким вот разным Шалимовым, потому что… так запутался, что уже не можешь вернуться к здравому смыслу. Исчезнувший становится для тебя невидимкой, которого ты боишься столкнуть, идя по краю пропасти…

— Понимаю тебя, — вздохнула Стеша. — Чем плоха полная неизвестность, так это тем, что запросто можешь нарушить принцип «Не навреди»… Слушай, в порядке бреда: а почему бы не обратиться к частному детективу, тем более у него работает твоя дочка?

— Она уже там не работает. Она теперь к папеньке в издательство пристроилась.

«Что там ни говори, а самостийные дознания отвлекают от мрачных мыслей и насущных нужд», — с усмешкой признала Стефания по дороге домой. Игра в детектив — это сила! Чужие проблемы, в отличие от своих, способны возвысить тебя в собственных глазах. Ты ж такой великодушный альтруист, не для себя стараешься! И пускай это иллюзия… Нам нужны иллюзии. Иллюзия — тесто, истина — начинка. Вот он, пирожок жизни… Она впервые за долгие месяцы съездила в гости. В ее нынешнем состоянии — почти подвиг. Витька, конечно, будет тюкать каверзными вопросами, и песочный замок ее призвания в который раз рассыплется… и будет построен вновь.

В метро для выходного дня было довольно людно. Усевшись, Стеша хотела погрузиться в книгу Германа, но сосредоточиться не получалось. Она то уходила в свои мысли, то зачем-то прислушивалась к праздным разговорам пассажиров, то вспоминала странный сон, приснившийся этой ночью. На новом месте она приготовилась не спать, да еще Кара разбередила ее байками о психометрических опытах. Стефания решила не спорить и втайне обрадовалась тому, что будет спать в комнате Марины. Во-первых, отсюда она могла слышать подозрительные движения у входной двери — если уж предполагать вторжения, а во-вторых, здесь все отвлекало от повседневной тревоги и неутихающих сомнений. Здесь она почему-то не ощущала ставшего привычным за последние месяцы тоскливого страха. Открыв дверь в комнату, Стеша улеглась на диван и стала всматриваться в темный дверной проем, в котором обозначились линии книжных полок в коридоре. Поначалу ей мерещились какие-то движения мимо ее двери, но это в порядке вещей для того, кто настраивается на тонкие энергии. Энергии здесь были дружественные, что, кстати, скажешь далеко не о всякой детской. Бывает, что в комнате детей чувствуешь себя слоном в посудной лавке и хочется немедленно ее покинуть. Но тут никаких опасностей ни извне, ни от самой себя Стефания не чувствовала. И мирно уплыла в объятия Морфея.