– В бане никого, кроме нас, – пела я, отсчитывая капли, – неследует бояться бандитов. В Ложкине отличная охрана, ты сейчас в доме не одна…

– Она мужчина! – завизжала Оля. – Женя – парень! Хватит изменя кретинку делать! Спроси у Машки, она так ржать стала, потом в кладовкуудрала! А я не от ужаса заорала, а от удивления.

Я посмотрела на милую, хрупную девушку, занавесившую лицокаштановыми завитыми кудрями, и попыталась деликатно выбраться из идиотскойситуации.

– Женечка, душечка, извини. Понимаешь, Оля работает нателевидении, у нее нет ни выходных, ни праздников, те, кто работает там… э…люди неадекватные, психически нормальных личностей в Останкине сыскать трудно…Уж ты не обижайся!

– На что? – прогудела Женя и посильней завернулась в халат.

– Ну на Олю…

– Почему мне на нее злиться?

– А… да… действительно. Она не желала тебя обидеть, когдапарнем обозвала! Поверь, котенька, ничего мужского в тебе нет! Симпатичнаядевушка, настоящая красавица…

Зайка истерически захохотала, потом стала стучать ногами пополу, приговаривая:

– Ну прикол!

– Тетя Даша, – тихим басом начала Женя…

– Ой, миленькая, – не дала я девушке договорить, – сделайодолжение, слово «тетя» вызывает у меня почесуху.

– Простите, Дарья Ивановна…

– Еще хуже! Зови меня просто Даша!

– Ладно, Даша, не…

– Женечка, – всплеснула я руками, – давай забудем глупыйслучай! Сейчас позову Машеньку, вы с ней вместе попаритесь, потом…

Зайка сползла на пол и согнулась пополам.

– Тебе плохо? – кинулся к супруге Кеша.

– Нет, – простонала та, – но я могу умереть от смеха.Женька, немедленно сними халат!

Девушка покорно стащила с себя шлафрок [10]. Я деликатноопустила глаза, Женечка стояла топлесс, на ней красовались лишь узкиеярко-розовые трусики, украшенные изображениями разноцветных сердечек. Ей-богу,девушка слишком раскована, лично я стесняюсь обнажаться даже в присутствииОксаны, хотя Ксюня врач и повидала всякое.

– Ужас! – воскликнул внезапно Аркадий.

Я с легкой укоризной глянула на Кешу. Даже если раздевшаясядевушка не обладает красотой, следует все же держать себя в руках и невысказываться столь хамским образом. Кому понравится, если мужчина сначалабросит взгляд на ваше обнаженное тело, а потом заорет от испуга!

Кеша плюхнулся в кресло и захохотал. Вот теперь я обозлиласьна него по-настоящему, затем осторожно посмотрела на Женю и удивилась. А гдегрудь? Конечно, мне не следовало задавать сей вопрос вслух, потому что я самане обладаю роскошными формами, но все же кое-какой намек на бюст имею. Вовсяком случае, вооружившись лупой, вторичные половые признаки на теле Дашуткиобнаружить можно, а бедняжка Женечка лишена их вовсе! Представляю, как страдаетбедная девушка! А тут еще Кеша с Зайкой тычут в нее пальцами и хохочут безумолку. Отвратительное поведение! Не ожидала от них такой жестокости! Да,Женечка не красавица, личико у нее миленькое, а с фигурой беда. Под одеждойизъянов не видно, но сейчас, когда на девушке лишь кокетливые трусики, мигом сталопонятно, что плечи у нее слишком квадратные, руки длинные, талии нет. Оченьстранное телосложение, я бы сказала, не женское. Да и ноги слегка кривоваты,ступни излишне большие, педикюр, сделанный, похоже, перед поездкой в Москву, неспасает положение. Кроваво-красный лак на ногтях лишь притягивает внимание ккрупным, не женским стопам. И бедра слишком узкие, юношеские…

– Ты не врубилась? – простонала Зайка. – Женя – мужчина!

– Что вы так удивляетесь, – захлопало ресницами существо врозовых трусиках, – Евгений Писаренко, сын Гали! Я сразу представился.

– Э нет, – простонал Кеша, – ты сказал: моя мама Галя!

– И профессия стилист, – высунулась из кладовки Маня, – иимя такое, не пойми чье!

Женя пожал плечами.

– Это я чуть челюсть не уронил, когда вы меня в банюпозвали. Ну, думаю, и порядки у них, в Москве!

– А мать-то! – всхлипнул Кеша. – Ой, не могу! «Женечка,кошечка, не обижайся, ничего в тебе мужского нет!»

Мои щеки неожиданно стали горячими.

– Но почему у тебя розовая сумка? – вырвалось у меня.

Стилист вытаращил накрашенные глазки.

– Что, нельзя?

– Можно, конечно, просто этот цвет…

– Самый модный в этом году, – пояснил Женя, – вокруг такмного мрачного, серого, хочется добавить яркости. У меня и белье такое!Скажите, супер?

Я не стала дожидаться конца беседы, выскользнула за дверь ипоплелась на второй этаж. Со всяким случиться может. Между прочим, и Зайка, иКеша, и Маня тоже приняли Женю за девушку. Но о своей оплошности члены семьиуже забыли, а надо мной станут теперь потешаться до конца дней!

По спальне несся противный писк, телефон прыгал, трясясь отзвона. Я схватила трубку.

– Да!

– Сначала обращаешься с идиотской просьбой, а потом неподходишь, – рявкнул Макс.

– Нашел телефон Волка?

– У него нет номера.

– Ну да? Странно.

– Почему?

Действительно, почему? Кое-кто из творческой интеллигенциинамеренно не обзаводится мобильником, чтобы не ощущать себя на поводке, нодома-то должен быть аппарат!

– Ладно, адрес?

– Только примерный.

– Записываю.

– Тамбовская область, – заявил Макс, – думаю, он там. Слышь,Дашута, собирайся, поедем к Леонову. Я договорился уже, он нас ждет.

– Это кто?

– Психиатр, мировая величина. Не надо его бояться, попьешьтаблеточки, микстуру…

– Ты какого Волка мне адрес дал? – взвыла я.

– Серого, с хвостом, – растерянно сообщил Макс, – думаю, онпод Тамбовом обитает. Давай сам за тобой заеду, таблеточки, микстурка, сейчасбезнадежных психов на ноги ставят.

– Я не сумасшедшая! Это ты идиот! Мне нужны координатырежиссера Никиты Волка!