Человек не способен лизнуть свой собственный локоть.Девяносто процентов тех, кто прочитал вышенаписанную фразу, сейчас выворачиваютруку, дабы на практике проверить: так это или нет. Увы, люди устроены такимобразом, никогда не верят тому, что прочитали в книгах, не слушают старших и неучатся на чужих ошибках. Ну сколько можно повторять: курить вредно! Ан нет,даже зная, что его ждет рак легких, перемежающаяся хромота и прочие напасти,индивидуум тянется к сигаретам. А уж какое количество статей написано опьянстве! И что? Кто-нибудь бросил пить? Еще очень нехорошо прелюбодействовать.Все бы ничего, живи мы этак в семнадцатом веке, вот когда для неверных супруговбыли созданы все условия. Муж уезжал на войну, самолетов, компьютеров имобильных телефонов, вкупе с системами подсматривания, сами понимаете, тогдаеще не придумали. У оставшейся дома жены имелось полным-полно свободноговремени, и дамы успевали не только пустить к себе любовника, но даже родитьнезаконно зачатого младенца и отдать его на воспитание, прежде чем муженек,усталый и израненный, возвратится в родные пенаты. Жаль только, что шалуньипрошлых веков не имели гормональных средств контрацепции. Но ведь не может жебыть у человека полное счастье? Вот мы, например, получили контроль за рождаемостью,но одновременно с ним приобрели и СПИД. Еще неизвестно, что хуже: лишниймладенец или иммунодефицит. Я бы выбрала для себя первый вариант, в концеконцов можно что-то наврать, объяснить присутствие в доме непонятно откудавзявшегося ребенка вполне логично. Ну, допустим, тоскуя о любимом муже, плакалана опушке леса. Вдруг издалека послышался писк, и, о восторг, на берегу речкиобнаружилась корзинка с изумительно здоровым малышом. Иначе, как чудом, такое ине назвать! Так что оправдать появление новорожденного легко, со СПИДом хуже,лечить его пока не умеют.

И вообще, это только кажется, что научно-техническийпрогресс принес человечеству одни блага. Вот, допустим «Интернет». Если бы невсемирная Паутина, наши близкие приятели Мила и Костя Звонаревы… Но лучше начнурассказывать по порядку.

В четверг, седьмого октября, я лежала на диване в гостиной,тихо радуясь, что наш коттедж в Ложкине имеет автономное отопление. За окномревела буря. Время едва подобралось к обеду, а на улице стоит непроглядная темень,хлещет ливень, завывает ветер. Клацая зубами, я сбегала в топочную, поставилакотел на максимум, потом налила себе огромную кружку обжигающего чая, положилатуда шесть ложек любимого варенья из клюквы, шлепнулась на софу, завернулась втолстый, пушистый плед, сунула в ноги апатично сопящего Хучика, под правый бокЧерри, под левый Жюли, раскрыла новый детектив, вдохнула запах типографскойкраски, отхлебнула из чашки и с блаженством подумала: я самая счастливаяженщина на свете, лежу в огромном доме, в полном одиночестве, в окружениилюбимых собак и не прочитанных пока криминальных романов. Сейчас погружусь вувлекательные приключения, уплетая шоколадные конфеты. Никуда не надо идти,ничего делать не нужно, а главное, никому не придется радостно улыбаться,потому что, крайне редкий случай, в нашем доме нету гостей, две «лишних»комнаты стоят пустыми. Вот оно, счастье!

Правая рука потянулась к шоколадке, левая машинальнопогладила сопящего Хучика, безграничная радость затопила меня с головой. Навсех этажах царит тишина, прерываемая лишь мерным похрапыванием псов и урчаниемкошек, стук дождя по черепичной крыше навевает сон… Может, пока отложить томикУстиновой и вздремнуть? Вкусная конфета таяла во рту, веки начали слипаться и…

– Др-р-р-р, – надрывно понеслось из холла, – др-р-р-р!

Я села и насторожилась. Чей-то палец уверенно и упорнонажимал на звонок. Противный, въедливый звук несся по гостиной. Мое телоокаменело, может, человек, кто бы он ни был, поймет: дома никого нет и уедет?

Внезапно звон прекратился. Вот здорово, сейчас я соспокойной совестью снова возьмусь за конфеты.

– Тук-тук-тук, – раздалось слева.

Моя голова машинально повернулась, через стекло большогоокна виднелась большая фигура в темной куртке. Поняв, что я ее заметила, неизвестнаяличность принялась яростно размахивать руками, демонстрируя то ли буйнуюрадость, то ли запредельное негодование.

Делать нечего, пришлось вставать и тащиться в прихожую.

– Ты что, оглохла, – сердито спросила фигура, увидав меня, –я замерз, как собака.

Потом уже опознанный мною объект стащил огромную шляпу и ещес большим гневом заявил:

– Чем ты вообще занимаешься? Полчаса на пороге прыгал,хорошо в конце концов догадался вокруг здания обойти. Гляжу, сидишь себе надиване.

– Я заснула, – соврала я, – входи, Костик.

Ну вот, кайф поломан. В гости невесть по какой причинепожаловал Звонарев, муж моей давнишней приятельницы. Интересно, что Косте надо?

– И где твоя прислуга? – гудел Костя, вытряхиваясь изкуртки. – Вот ключи от машины.

– Зачем она тебе? – удивилась я.

– Пусть сходят, загонят тачку в гараж и принесут оттудачемодан, – заявил Звонарев, пытаясь короткопалой пятерней пригладить давнонестриженные волосы.

Сердце тревожно екнуло. Чемодан?! Костя что, решил у наспоселиться? Ну навряд ли! Они с Милой имеют вполне приличную квартиру, неслишком, правда, просторную, пятикомнатную. Может, кому-то из вас мое заявлениео тесноте их апартаментов покажется хамством, но вместе с Костей и Милойпроживают еще две престарелые родительницы: теща и свекровь. Когда Звонаревысочетались браком, у них на каждого имелась нормальная жилплощадь. Послесвадьбы Мила переехала к мужу, спустя пару месяцев ее мама, Нина Алексеевна,принялась капать дочери на мозги.

– Да, – зудела родительница, – понятно. Воспитывала я дочь,недосыпала, недоедала и вырастила утеху! Ты бросила мать.

Мила попыталась вразумить мамочку, но куда там! НинаАлексеевна лишь добавила децибелов в крик, и спустя шесть месяцев молодыеперебрались на жилплощадь жены.

Звонаревы наивно полагали, что подобная рокировка убережетих от скандалов. Но как они ошибались! Не прошло и дня после переезда, какгудки принялась издавать Елена Марковна, мамуля Кости. В отличие отпрямолинейной и эгоистичной Нины Алексеевны, хитрая Елена Марковна, профессор идоктор наук, не стала опускаться до вульгарных скандалов, она избрала инуютактику.