В одиннадцать тридцать пять наружная дверь квартиры загрохотала. Решив, что это приехал грозный майор, Кристина вскочила, выплюнула окурок и побежала в прихожую. Дверь тряслась от властных ударов. Открыв её, Кристина остолбенела. С другой стороны порога стояла приветливо улыбаясь тоненькая девчонка лет двадцати с небольшим, похожая на очаровательную лисичку — рыжие волосы, чуть подвитые на концах, премило вздёрнутый носик, ярко зелёные озорные глазёнки, тонкий рисунок рта. На ней были брюки, подчёркивавшие красоту её стройных ног, ботиночки, водолазка и пиджачок голубого цвета. В левой руке нежданная визитёрша как-то брезгливо — по крайней мере, Кристине так показалось, держала красный пакет.

— А тебе кого? — спросила Кристина, часто моргая.

— Мне вас, красавица, если вы — Кристина, — приторно промурлыкала незнакомка.

— Да, это я.

«Я» ещё звучало, когда кулак приветливой девушки сокрушительно приложился к лицу Кристины. Та по началу даже не поняла, что произошло. Было ощущение, что пол вздыбился, выскользнув из-под ног, и хлопнул её по спине и заднице — при том после того, как что-то другое больно ударило по затылку. Но, помотав головой, Кристина увидела, что лежит на полу, а её затылок встретился с дверью комнаты в пяти метрах от входной двери. Рыжая тварь между тем вошла, закрыла за собой дверь, затем наклонилась и сняв ботиночки, босиком направилась к поднимающейся Кристине. Та молча ринулась на неё со сжатыми кулаками. Легко от них уклонившись, странная незнакомка вдруг высоко подпрыгнула, и — Кристина вновь растянулась. На этот раз — от удара по скуле пяткой.

— Это пипец! Тут свиньи что-ли живут? — возмутилась гостья, согнув в колене правую ногу и поглядев на неё поверх узкого плеча, — надо тебя мордой по полу повозить, чтоб он чище стал! Но, опустив ногу, она внезапно сменила ярость на милость и обратилась к Кристине прежним слащавым голосом:

— Ничего, красавица, не поделаешь — у меня чёрный пояс по карате и бронзовая олимпийская медаль по дзюдо. Ты лучше утихомирься, не то я тебя скручу как овцу, а это ужасно больно, предупреждаю.

— Чего ты хочешь то? Проскулила Кристина, сев на полу.

— Вот это уже другой разговор. Хорошая девочка. Я хочу в твою комнату. С тобой вместе. Там мы отлично поймём друг друга. А если вдруг не поймём, достанем паяльник.

Кристина поднялась на ноги. Её взгляд упал на увесистую железную палку, валявшуюся в хозяйкиной комнате. Вспомнив, что против лома нет приема, Кристина прыгнула к ней, и, вооружившись, пошла ломать чемпионке кости. Но чемпионка не растерялась. Палка в одно мгновение была выбита, а Кристина схвачена за запястья и припечатана к полу таким броском, что два предыдущих падения показались ей очень мягкими. Дав застонавшей жертве перевернуться с отшибленной спины на живот, рыжая змея поставила ногу на её шею.

— Ну что, сударыня, вы сдаётесь? Или сломать вам основание черепа?

— Иди в задницу, — простонала Кристина, — убери ногу!

Первую просьбу спортсменка проигнорировала, а вторую исполнила. С трудом встав, Кристина поплелась в комнату. Олимпийская чемпионка пошла за ней.

В комнате она, закрыв дверь, внимательно осмотрелась, слегка убавила громкость музыкального центра, который грохотал песенкой про прекрасную жизнь, и, швырнув пакет на диван, уселась на стул — лицом к двери, спиной к окну. Вытянула ноги.

— На пол, сударыня, лицом вниз.

Кристина быстро легла к ногам чемпионки.

— Ольга тебе звонила? — спросила та, достав из кармана сотовый телефон.

Прижимая длинный нос к полу, Кристина вякнула:

— Да!

— Не надо орать. О чём вы договорились?

— Мы с ней встречаемся возле выхода из метро «Сокольники», в час.

— Зачем?

— Она мне сто баксов должна! Я ей наврала, что мне надо срочно сделать аборт.

— Она повелась на это?

— Кажется, да.

— Ох, и сука ты! — взвизгнула спортсменка, давя на кнопки мобильника. — Менты в курсе?

— Да, я майора жду. Он меня туда повезёт.

— Бесценный мой Локки! Затараторила чемпионка в мобильник, — прекрасный мой, золотой, ненаглядный, любимый Локки! Ольга с Кристиной встречаются возле выхода из метро «Сокольники» в час. В час дня, Кристина? В час дня. Ну всё, мне пора потихонечку испаряться, сейчас менты нарисуются. До свиданья.

Встав, спортсменка засунула телефон в карман и проверещала, топнув ногой по спине Кристины:

— Кристина! Если ты, сука, ментам хоть слово про меня скажешь, — я из тебя, зараза, печёнку выдавлю через задницу! Про синяк что-нибудь наврёшь! Тебе ясно?

— Ясно, проговорила Кристина, приподняв голову. Её тонкого слуха достигли щелчки замка входной двери. У чемпионки слух был ничуть не толще. Она встревожилась.

— Кто это может быть?

— Без понятия.

— Морду вниз! У кого ключи есть?

Опять уткнувшись носом в паркет, Кристина ответила:

— У хозяйки. У Ольги.

Дверь тихо хлопнула. Чемпионка села на стул.

— А хозяйка может войти сюда?

— Побоится. Ольга ей один раз за это вставляла.

После торопливых шагов по прихожей и коридору, дверь комнаты распахнулась. Кристина на этот раз не посмела оторвать нос от пола.

— Мать твою драть! — воскликнула Ольга, — что это значит?

У Ольги в сумочке был второй флакон клофелина. Ночью перед прогулкой к метро она, усыпив Серёгу нудным рассказом, переложила этот флакон из сумочки под подушкой в задний кармашек юбки — на всякий случай. Она не стала просить Кристину привезти паспорт, так как у неё возникла идея обмануть всех — и Кристину, которую она сильно подозревала в предательстве, хоть и уверяла Серёгу, что быть такого не может, и сыщиков, и Серёгу, который, как она полагала, точно сочтёт её план безумным. План был таков:

Назначив Кристине встречу на час в Сокольниках, припереться к часу на Ярославку, и, пользуясь тем, что там её в это время точно никто не ждёт, спокойно взять паспорт. А на столе оставить сто долларов. Она не подозревала, что паспорт спрятанный ею в диване, Кристина давно уже обнаружила и накануне отдала сыщикам. Что до Серёги, то он решил во что бы то ни стало, предотвратить встречу Ольги с её подругой. При этом он понимал, что действовать силой — значит нажить лютого врага, так как эта встреча чрезвычайно важна для Ольги. Придя с ней домой в десять пятьдесят, он, пока она возилась на кухне, быстренько перевёл единственные в квартире часы — часы на дисплее видеомагнитофона, на тридцать минут вперёд. Его замысел заключался в том, чтобы продержать Ольгу за столом часа два, не меньше, что было вполне реально. Ольга не знала меры ни в водке, ни в разговорах, и, если дольше её удерживать не удастся, сказать: «Гляди ка, уже час тридцать! Пока дойдёшь, будет два. Завтра позвонишь, извинишься, завтра и встретишься.»