достославный Иван Яковлевич Биндгейм уволился из аптеки, перехал в мою деревню и вовсю химичит, постоянно улучшая сахар.

Крестьяне фигеют от «новых отношений». Трёх «работников сельского труда» пришлось подарить монастырю вместе с семьями. Выли, говорят, нещадно, обещая «больше не отлынивать и трудиться, как следовает». Ссылались на беса, на непривычные условия, когда каждые три месяца продуктов дают вволю, да ещё и деньги плотют. Мол, сами нас избаловали, а мы вам не виноваты.

Я конечно шалею от всяческих выражений.

— За одного битого двух небитых дают. (Меня такой размен не устраивает, зачем мне битые?)…

— Раскаявшийся грешник дороже ста праведников. (Идите на фиг с таким подходом. Для меня один праведник дороже ста раскаявшихся грешников)…

— Милосердие дорогого стоит. (Только не в моём муравейнике и не за мой счёт)…

Слава богу, что свято место пусто не бывает. Несколько десятков сегодняшних крепостных «арендаторов» запросилось в «колхозники». Постоянная барщина явно имеет свои прелести. У работников и скотинки прибавилось на подворьях и нового инструмента. Кое-какие дополнительные бенефиты имеют о которых не предупреждал.

А вот у оброчников не всё гладко. Оказывается экономическая независимость лишь в лозунгах хороша. Не каждый способен быть самодеятельным крестьянином, некоторые даже не знали куда своё выращенное продать. Людей, что ни говори, сначала нужно научить, да натренировать и лишь потом выпускать в свободное плавание. Сколько кооператоров попало в долги и накрылось медным тазом в первый же год. А ведь вроде все они книжки читали и на пальцах представляли, как сразу же разбогатеют, только волю дай.

Теперь придётся крепостных докупать, благо деньги есть. Один сосед, помещик Болотин, на следующий год будет у себя мои инновации вводить, а поместье Клюева я у калеки-алкаша согласился выкупить за его цену. Пусть в столице спивается, где у него дом есть хороший.

И чего придурку по-человечески не жилось прежде? Я таких людей не понимаю. Имеешь деньги, здоровье, определённый вес, так зачем портить жизнь окружающим? Рано или поздно нарвёшься на более крутого и всё потеряешь в итоге.

Колхозная идиллия дала хороший результат — ещё сезон-другой и я окуплю вложения в свой «Путь Ильича». Храповицкий то же самое затеял и всяких нужных людей подобрал, а его крепостные у меня курсы прошли. На следующий год заведёт свою с/х шарманку.

Он заодно отправился к Екатерине, чтобы похвастаться моими результатами.

— Так вы с Симеоном мне всех крепостных избалуете.

— Государыня, они у нас наоборот, как шёлковые, настолько послушные стали, когда ещё троих монастырским отдали.

— Посмотрим, ты лучше скажи, когда сахар можно у себя делать.

Храповицкий аж ошалел от удивления. Всего год назад Екатерина даже не верила в «русский сахар», насмехалась, а теперь требует.

— Матушка, да как же так? Мы лишь первый год учимся выращивать свекловицу и выдавливать из неё сахар. Даже людей пока не научили, как распространять будем без этого?

— Помню я, помню, не куксись. Да, я не верила, что в России будет свой сахар, но ты же сам принёс и голову, и кусками вон сколько. Значит получилось. Кстати, я тебя в графы возвела, возьми, — Екатерина протянула документ, подтверждающий титул.

Давно пора, всё-таки Александр Васильевич сын внебрачной дочери Петра Первого и крестный сын Петра Фёдоровича (будущего Петра Третьего).

— Вы уж постарайтесь, чтобы побыстрее свекловицу повсюду выращивать начали. Вон и Кирилл Григорьевич увлёкся и тоже ваших результатов ждёт. А я уж за наградами не постою.

Биографическая справка номер четыре

Небольшая архивная справка (январь 2023 года).

«…Одним из верных помощников великого реформатора и инноватора екатерининской эпохи Александра Васильевича Храповицкого был Семён Великий. В 18-летнем возрасте его приняли в дом (фактически в семью) экономического гения.

Конечно, часть идей Семён не совсем понимал, но всегда разделял их и делал всё, что от него требовалось. В результате, даже в чинах рос по протекции основателя новой русской экономики. Некоторые проекты выдавались под авторством Великого. Времена такие, что приходилось скрывать истину от тех же Зубовых, чтобы они не вставляли палки в колёса.

Не удивительно, что историки многие годы сомневались, не уделяя должного внимания истинной роли Александра Васильевича в реформах, столь радикально изменивших Россию.

Согласитесь, что не мог Семён, будучи в совсем молодом возрасте, столь тонко разобраться в нюансах той же Французской революции, как и что-то знать о новом континенте (ныне им. Елагина). Не тот уровень знаний и не тот жизненный опыт.

В 1792 году, когда императрица поручила Храповицкому возглавить временно страну в связи с польским кризисом, в качестве Правителя России, именно Семён Великий стал правой рукой диктатора. Рукой жёсткой, но не жестокой.

Опыт, безусловно, приходит с годами, но его не так много оказалось у молодого человека. Английский посол Уитворт организовал и профинансировал заговор против Храповицкого, решив устранить инициатора реформ. Братья Зубовы, граф Пален и ряд других противников прогресса России попытались убить Александра Васильевича, но просчитались.

Весной 1794 года они, числом в семнадцать убийц, ворвались в кабинет, но никого не обнаружили за столом. Хотя сами видели, как один из важнейших сановников империи туда входил. А вот выйти обратно уже не смогли, им преградил путь Семён Великий с двумя охотничьими клинками в руках. Храповицкий, не ожидавший столь наглого покушения, покинул кабинет через потайную дверь и побежал за охраной.

Альковная баталия была прервана гвардейцами. Увы, храбрый Симеон погиб, унеся с собой жизни двенадцати нападавших. Личная неприязнь к Зубовым не дала ему спокойно дождаться охрану, поэтому он предпочёл вступить в неравный поединок.

А.В.Храповицкий навсегда сохранил хорошую память о своём преданном помощнике, считая его сыном…»

Глава 19

«…Екатерининский пост был основан в 1791 году…» Гордый африканский проходимец (потому что прошёл через тернии) возвернулся в Петербург в самом начале октября. Капитан корабля сначала подробно доложился нам, затем Храповицкий отвёл его на доклад к Екатерине.

— Никаких англичан или голландцев мы там не наблюдали, ваше величество, поэтому ваш флаг установили. Тамошние туземцы там практически не появляются, они выше по реке Оранжевой обитают.

— Ох и далеко же вы забрались с Симеоном, аж в самую Африку.

— Ничего, государыня, денег хватает, чтобы поддержать начинание. Там, на месте, ещё два наших корабля берега и реку описывают, а работники не только пост построили, но и места будут обследовать. Вдруг что полезное найдётся.

— Ну, дай вам бог, дай вам бог.

Особой радости, как и замечаний, у царицы не