Тяжело тряхнув головой, Бобер, остро взглянув на военного коменданта Бастиона, которому предстояло командовать обороной планетарной системы, вновь заговорил:

– Ладно, всё это лирика, Константин Георгиевич. К моему глубокому сожалению, я не смогу с вами лично увидеться, так как надо спешить. Сейчас вылетаю к адмиралу Верещагину, и уже вместе с ним и его штабом будем окончательно решать, каким образом нам выбить противника с Хипори и Новой Тортуги. Если придется совсем уж туго, смело обращайтесь за помощью, с Надежды придёт подкрепление в виде некоторого количества боевых кораблей. На какую бы то ни было другую помощь со стороны рассчитывать вам, к сожалению, невозможно.

– Ничего, Бог не выдаст, свинья не съест, – отмахнулся Дикий Вепрь. – Командир, мы справимся с возложенной задачей, главное, чтобы вы со своей справились.

– Удачи вам, Константин Георгиевич, – попрощался Бобёр и, отключив связь, глубоко задумался. Стратегическое положение противоборствующих сторон уже давно балансировало на лезвии ножа, сложилось некоторое равновесие, правда в любой момент готовое свалиться в ту или иную сторону, и оттого цена ошибки в планировании была равна окончательному и бесповоротному поражению. Ставки были максимально возможно высоки, и это понимали все, в том числе командование вражеской армады вторжения…

В задумчивости Бобёр постоял какое-то время и, ощутив приступ тошноты, сглотнул и, помассировав виски, распорядился:

– Марго, будь добра, соедини меня с адмиралом Верещагиным.

Несколько минут адмирал не выходил на связь, видимо был серьёзно занят, но затем на экране появилось озабоченное лицо Верещагина, и вдруг увидев, кто его вызывает, он, подобравшись, заговорил:

– Приветствую, командующий, наконец-то вы объявились, а то эти эскулапы окаянные ни в какую не желали с вами соединять.

– Что-то случилось? – вмиг насторожившись, спросил Бобер, ощущая в груди возникший холодок.

– Да случилось, – выдохнул адмирал, – дальние разведывательные зонды передают из-за пределов прохода отчётливую картинку. Противник выслал подкрепление для армады вторжения – порядка двухсот восьмидесяти боевых кораблей, из которых порядка семидесяти тяжёлые артиллерийские равелины. Это пополнение сопровождает порядка трёхсот тяжёлых грузовых лихтеров, они тихоходны, и по этой причине скорость движения низкая. По нашим расчётам, этот караван прибудет в район Хипори через сорок пять суток, так что времени для захвата проходов и укрепления позиций у нас остаётся крайне мало… Захват Хипори и Новой Тортуги жизненно необходимо провести максимум за пять дней, хотя на подготовку штурма потребуется ещё дней пятнадцать. Если мы не уложимся в пять суток, то через десять суток подойдут первые эскадры противника, и ещё через пару дней он бросит все свои силы для того, чтобы отбить позиции обратно, для армады вторжения это вопрос выживания, так что сражаться будут предельно отчаянно. Необходимо управиться, в противном случае наши потери будут огромными, так как придётся отбиваться со всех сторон на не подготовленных позициях…

Бобёр хмыкнул и, покрутив головой, негромко задал уточняющий вопрос:

– Василий Петрович, штурм уже подготовлен или всё ещё находится в стадии подготовки?

– Штурмовые и истребительные эскадры готовы в любой момент выйти на исходные позиции, но вся проблема в том, что мы пока не в полном объёме владеем разведывательной информацией. Противник активно и, главное, весьма квалифицированно проводит контрразведывательные мероприятия, так что нашей разведслужбе приходится из кожи вон лезть, чтобы добыть крайне необходимую нам информацию. Всю имеющуюся информацию я вам сейчас вышлю.

– Я вас понял, Василий Петрович, с данными в самое ближайшее время ознакомлюсь, а сейчас я немедленно вылетаю к вам, – отозвался Бобер, ощущая, как вместо приступа тошноты у него началось головокружение и в глазах пошли разноцветные круги.

– Будем с нетерпением вас ожидать, без командующего начинать атаку как-то не комильфо, личный состав, прямо скажем, не поймёт… Если идти в смертельный бой без того, кто является живым символом сопротивления, то это самым серьёзным образом скажется на морально-боевом духе, что не есть хорошо. Мы же армия отверженных, не нашедших себя в нынешнем формате бытия, мы везде лишние и никому не нужные люди. Это наш шанс заявить о себе во весь голос, и это также наш шанс проявить себя во всей красе, продемонстрировав этому несносному миру лучшие свои качества, на которые всем было плевать. Быть может, мы все с точки зрения рядового обывателя вконец сумасшедшие и слетевшие напрочь с катушек, но наше личное безумие спасает этот мир от страшной участи быть бесправными рабами. Это наш шанс показать этому миру, как он глубоко заблуждался на наш счёт!

Эмоциональная и предельно откровенная речь Верещагина до глубины души впечатлила Бобра. Адмирал был абсолютно прав. Армия, которую он своими собственными руками создал, была армией отверженных и неприкаянных, но при этом в этой армии сдавшихся и сломавшихся под тяжестью трудной судьбы не было, хотя… Быть может, кто-то из них и сломался когда-то, но неожиданно увидев свой шанс, они решительно и бесповоротно ухватились за него, и теперь всех этих людей было не остановить. Они стали реальной силой, с которой никто в этом мире не считаться уже позволить себе не мог. Более чем солидный результат для армии отверженных и неприкаянных в прошлом людей, особенно учитывая, за какой короткий промежуток времени армия эта была создана практически с нуля и, с ходу приняв боевое крещение, показала себя как реально грозная и боеспособная сила.

– Да, вы правы, мы армия отверженных, но не обречённых! В нас яростно пылает жажда победы, и мы её добудем, но не любой ценой, такая победа для нас будет пирровой, наша задача – не просто добыть решительную победу с минимальными издержками, наша задача – выиграть войну и сохранить нашу мощь. Мы обязаны сохранить себя для будущего, не хотелось бы, чтобы итогами нашей будущей победы воспользовались англосаксы, как это было в нашей истории неоднократно, – с металлом в голосе проговорил Бобёр, устремив тяжёлый взгляд на адмирала Верещагина, который неожиданно для самого себя встал по стойке «смирно» и преданно пожирал глазами своего командующего.

Бобёр умолк, размышляя о предстоящих задачах и целях, которые требовали своего разрешения. Победа в войне с армадой вторжения – это лишь определённый этап, необходимо было ещё и сурово наказать агрессора, пришедшего поработить человечество. Необходимо было у врага раз и навсегда отбить охоту повторять нечто подобное вновь. Нужна была Реконкиста. Большой поход в логово врага, но до этого было ещё далеко, а сейчас надо было сосредоточиться на захвате Новой Тортуги и Хипори с последующим удержанием этих стратегически важных направлений. Сопротивляться враг будет отчаянно, это вопрос выживания для него…

– Командир, мы непременно справимся и покажем армаде вторжения большую такую кузькину мать, от которой врагу ой как долго будет болезненно икаться! – с пылающим взором яростно взревел Верещагин, крепко сжимая немалые свои кулачищи, способные скрутить в бараний рог настоящую кованую подкову.