Усилием воли отогнав от себя тяжёлые мысли, Бобер, глубоко вздохнув, заговорил:

– Михаил Александрович, вы поистине проделали титаническую по своим масштабам работу, на такое вообще мало кто способен, за что мы все вам безмерно благодарны. Подготовка к штурму Новой Тортуги и Хипори подходит к завершающей стадии, и по этой причине всё-таки людям необходимо дать хоть немного передохнуть. После введения в строй Третьего ударного флота у вас будет для этого некоторое время. Такое перенапряжение психических и физических сил в дальнейшем может негативно сказаться на здоровье, особенно психическом, необходима разрядка. Проработайте этот вопрос с психологами и психотерапевтами, пусть они разработают детальный план реабилитации, это очень важно.

Задумчиво помолчав какое-то время, военный комендант Надежды мотнул головой и негромко заговорил:

– Да, это серьёзная проблема, конечно, мы злоупотребляем рабочим временем, но положенные выходные и отгулы рабочие и инженеры получают в обязательном порядке, да и с досугом дело обстоит совсем неплохо, однако психическое напряжение всё равно накапливается. Меры мы, разумеется, принимаем, но этого явно недостаточно, большая и комплексная программа действительно необходима как воздух.

– Займитесь ещё и этим вопросом, Михаил Александрович, люди должны быть физически и психически здоровы, так как от этого напрямую зависит, будут ли они счастливы, а счастливые люди есть основа успешности самого государства, – высказал своё мнение Бобёр и сам задумался, а счастлив он сам, но так и не найдя ответа на свой же собственный вопрос, резко прервал свои размышления и, попрощавшись с Жуковским, отключил связь. Неприятные мысли он выбросил из головы, но тревожный осадочек остался. Ругнувшись сквозь зубы, он резко поднялся и, пройдя в тренажёрный зал, быстро переоделся в спортивный костюм и взялся молотить боксёрскую грушу.

За час с небольшим выпустив пар, он, взмыленный, прошёл в душ и, помывшись, вернулся к своему рабочему месту и уже с просветлевшей головой вновь взялся изучать поступающую оперативную информацию. Информации было много, но его интересовали в первую очередь разведданные с Хипори; разведуправлению флота, несмотря на активное противодействие противника, удалось наладить устойчивый сбор разведданных, и фактически план массированного штурма был готов. Оставалось лишь оформить детали, и можно начинать, основной удар планировался в районе Хипори, а через два дня удар будет нанесён в районе Новой Тортуги. Необходимо было дождаться, чтобы с Тортуги на Хипори противником было отправлено подкрепление, и спустя некоторое время начать операцию. Ушедшие эскадры повернут обратно, но на обратном пути их уже будут ждать многочисленные засады, в которых все эти корабли и будут непременно уничтожены. С других направлений эскадры вторжения смогут пребыть не ранее чем через семь суток с момента начала штурма Хипори, половина армады застряла в районе Бастиона, постоянно пощипываемая волчьими стаями. Вторая же половина также подвергается атакам лихих волков, правда далеко не с той интенсивностью, но тем не менее и там противнику неплохо достаётся.

Флот под прикрытием полога невидимости концентрировался по нескольким направлениям, надёжно обеспечив свои тылы боевым охранением. Разведывательные зонды дальнего радиуса действия постоянно контролировали любые перемещения кораблей в радиусе двух световых лет, но пока тревожиться было особо не о чем, противник всё ещё не обнаружил концентрацию боевых кораблей. Всё производилось в строжайшей секретности с соблюдением всех мер безопасности, но спешить с преждевременными выводами пока не стоило, недооценивать врага – себе дороже. Он показал себя как грозный и опытный противник, готовый сражаться до конца…

Устало поднявшись с кресла, Бобёр прошёлся к бару и, заварив себе крепчайший натуральный кофе, сделал пару глотков, и в этот момент с коммутатора зазвучал настойчивый сигнал вызова. Поставив кружку на столик, он вернулся в кресло и, поудобнее устроившись, нажал кнопку соединения. На экране появилась задумчивая физиономия начальника разведывательного управления.

– Здравствуй, Корнелиус.

– Приветствую, командир, – отозвался он, хмуро поглядывая на полковника из-под опущенных бровей, и, помолчав несколько мгновений, доложил: – Командир, у нас на горизонте вырисовывается большая проблема. Противник на Хипори и Новой Тортуге приступил к установке гигантских туннельных орудий, по мощности более чем в три раза превосходящих главный калибр наших артиллерийских равелинов. Скорость установки такова, что буквально через десять дней они приступят к их отладке и калибровке. По сути, через две недели эти орудия встанут на боевое дежурство, что повлечёт за собой резкое увеличение наших потерь. Считаю жизненно необходимым в срочном порядке ускорить подготовку к штурму, который необходимо начать максимум через сорок восемь часов, каждая последующая минута задержки будет самым тяжёлым образом сказываться на нас. Всю разведывательную информацию с аналитической запиской я отослал адмиралу Верещагину, и он моё мнение полностью разделяет.

Внимательно выслушав Корнелиуса, Бобёр в задумчивости помолчал какое-то время и, чуть поворочавшись в кресле, задал вопрос:

– Насколько это точные сведения?

– Данные точные, мы смогли дистанционно реанимировать три десятка дронов и камер наружного наблюдения, благодаря которым и была получена информация, точные координаты установлены, хотя это было непросто. Система безопасности там поставлена очень серьёзная.

– Понятно, – выдохнул Бобёр, – через пять часов я прибуду к адмиралу Верещагину. Жаль, конечно, что приходится так спешить, но ничего с этим не поделаешь, надо атаковать, туннельные орудия такой мощности – это и вправду очень серьёзно.

– Постараемся их захватить в целости и сохранности, для обороны они нам ой как пригодятся, – с усмешкой отозвался Корнелиус и, выдержав короткую паузу, добавил: – Сейчас мы заняты подготовкой нескольких тяжёлых десантно-штурмовых групп с бронетехникой и боевыми дронами, их главной целью будет захват этих орудий, главное не дать противнику их взорвать, они нам самим в самое ближайшее время понадобятся.

– Дело нужное, – согласился Бобёр, размышляя, насколько такая спешка отразится на боеспособности флота, но так и не придя к какому-либо заключению, взглянул на Корнелиуса и поинтересовался: – Есть какие-нибудь важные донесения с Нового Санкт-Петербурга?

– Ничего сколько-нибудь заслуживающего внимания нет, всё тот же саботаж и внутриэлитные разборки. Хорошо ещё, флот отмобилизовали, и он находится в постоянной боевой готовности, но это и всё. Резервистов ещё не призывали и будут ли вообще это делать, неизвестно, – скривившись, словно от кислого лимона, проворчал Корнелиус, даже не скрывая своего презрения ко всей той публике, которая устроила пир во время чумы.

– Не спорю, всё так и есть, – был вынужден согласиться с ним Бобёр, хоть у него времени почти не было, но информационные голоканалы просматривал регулярно, ситуация ему не нравилась, и ещё как.

– Ладно, пока нас это особо не касается, своих забот выше крыши.

– И то верно…