– Погоди, погоди. Давай сначала про Ритку, – попросил Илья, проклиная и гром, и шум усилившегося ливня, и сам май месяц, так не вовремя разразившийся первой весенней грозой. Зато нашелся повод придвинуться поближе и совместить приятное с полезным – созерцание безупречных форм и усвоение новой информации. Впрочем, ее оказалось немного – пять лет назад жену Меркушева Риту нашли под окнами ее квартиры в дорогом, хорошо охраняемом доме в центре Москвы. Дело было зимой, она, голая, пролежала на снегу несколько часов, прежде чем ее обнаружил дворник. Ментов, понятное дело, не приглашали, женщину увезла «Скорая».

– Муж ей позвоночник сломал, челюсть и несколько ребер, а потом с третьего этажа выкинул, – перечисляла Женя. – Ритку сначала сюда привезли, потом поняли, что дело – дрянь, и в Швейцарию на частном самолете муженька переправили. И там ее на ноги поставили, это уж точно! – с таким видом, словно сама видела восставшую из мертвых жену Меркушева, говорила Женя. Илья снова смотрел на бегущие по воде пруда круги от сильных дождевых струй. По Валерке, оказывается, весь Уголовный кодекс плачет, целиком и полностью, от первой до последней статьи. Наверное, только в части незаконного аборта он на поблажку рассчитывать может, но и только. Что с ним было – приступ, как тогда на даче? Или надрался до зеленых чертей? Или застукал жену с любовником? Не, не таких правил товарищ, ну дал бы ей разок по физиономии и развелся бы по-тихому, а тут – позвоночник, челюсть… Что она могла ему сказать, сделать – или, наоборот, послала куда подальше? И что за Рита, кто такая, откуда? О жене Меркушева, насколько он помнил, Матрица ничего не знала, упорно считала извращенца холостым и бездетным мерзавцем. И не осталась ли Рита в Швейцарии, у богатеев так принято – развелись и разбежались подальше друг от друга по странам и континентам.

– А ты не знаешь, Меркушева Рита – она сейчас в Москве живет? Или за границей?

Повеселевшая и подсохшая Женя осторожно помотала головой. Не знает, это плохо, но есть способ выяснить все, и сегодня же. Только бы дождь поскорее закончился.

Сонливость и усталость как рукой сняло, Илья поднялся с лавки, прошелся по беседке туда-обратно, уже прикидывая на ходу, что будет делать дальше. Надо найти Риту Меркушеву, если она в России, посмотреть на нее, поговорить, узнать все леденящие кровь подробности ее замужества. Если она захочет об этом говорить, конечно. Ничего – убедит, упросит, силой заставит…

– Никто не знает, – вздохнула Женя. – Уехала и пропала, ни слуху ни духу. А Нинка на Гоголевском живет, в собственном особняке за трехметровым забором. Это Меркушев настоял, он к ней частенько заглядывает и боится, как бы ему снайпер самое дорогое не отстрелил.

И засмеялась. Илья тоже сделал вид, что ему весело, улыбнулся через силу. Нинка – это хорошо, Нинку оставим на потом, сначала Рита, вот его новая точка отсчета, новый старт, еще одна попытка. Только бы рана поскорее затянулась, и документы новые нужны – жизнь выводила его на новый уровень, там все будет другое, в том числе и имя.

Ливень стих, сквозь прорехи в разорванных тучах выглянуло солнце. Женя первой вышла из беседки, обернулась. Илья спохватился, подошел к девушке, и она взяла его под руку.

– Только не бегом, – предупредил он.

За какие-то четверть часа они дружненько доковыляли до главного входа в клинику, сделав по пути всего две остановки. Причем по вине девушки – ей стало плохо, закружилась голова, и Илье пришлось тащить ее едва ли не на себе. Но в холле их встретили, усадили в кресла, побежали за врачом. Илья чувствовал себя почти счастливым, хоть пару ночей можно теперь проспать спокойно, без грызущих мыслей, без мерзкого поганенького чувства собственного бессилия. Если все пройдет, как он предполагает, то Ольгу прооперируют в Швейцарии, и уже в этом году. У него все получится, Рита Меркушева – его главный шанс, ради платы за него стоило получить пулю в живот.

– Евгения! – позвал он, и девушка повернула голову. – Ты очень красивая. Я завидую твоему мужу. Или другу. Или обоим сразу. – Илья подмигнул ей. Жизнь определенно налаживалась, даже дырка в животе почти не напоминала о себе, как и голова, как и кровоподтек в пол-лица, растекшийся от переносицы к вискам, словно ринопластику вчера делал.

– Спасибо. – Она трогательно опустила ресницы. – Я заметила, что нравлюсь тебе. Но я не Евгения, а Евгений, я пока только частично женщина. Основная операция впереди и не здесь. Удачи тебе.

И ушла в сопровождении двух медсестер, они так метались перед «больной», что, казалось, еще немного – и понесут ее на руках. «Твою ж маму… Зоопарк, а не больница!» Илья отмахнулся от помощи, сам поднялся на ноги и двинул в свою палату. Игорь Александрович явился через несколько минут, напряженный и сосредоточенный, осмотрел пропитавшуюся кровью повязку на животе Ильи и пригрозил неуверенно:

– Сейчас вам сделают перевязку, а потом я вас к кровати привяжу. Вам что сказали – полчаса, не больше. А вы…

– Ладно, я понял, – оборвал его Илья. – Как скажешь, полчаса так полчаса. И вот еще что…

Врач пристально посмотрел на него, словно пытался угадать, чего еще можно ждать от прыткого пациента. По лицу Игоря Александровича легко читалось: «чего угодно», и хирург не ошибся.

– Меркушеву Риту к вам привозили? После того как ее муж из окна выкинул? К вам, к вам, не надо отпираться. – Илья не давал врачу открыть рот, выкладывал ему все, что узнал от неведомой зверушки по имени Женя.

Хирург недолго сидел с окаменевшим лицом, сдался и кивнул еле заметно.

– Мне нужно знать, где она сейчас. Ее адрес, – негромко попросил Илья. – Никто не узнает. Это очень важно. Для Риты в первую очередь.

– Вы толкаете меня на должностное преступление, – скучным голосом заговорил Игорь Александрович. – Личные данные наших пациентов не подлежат разглашению. Вы знаете наш контингент? Это не люди с улицы, это…

– Мутанты, – закончил за него Илья. – И вы сами это прекрасно знаете. Существа с одной извилиной, переходящей сразу в прямую кишку. А вы облагораживаете внешность этих простейших и берете за это нехилые деньги. В ваших профессиональных качествах я не сомневаюсь, упаси меня бог. Но вы уже совершили одно преступление – не донесли на меня в полицию, не сообщили о человеке с огнестрелом, хоть по должностной инструкции были обязаны это сделать. А все потому, что вам хорошо заплатили. Почему бы не совершить еще одно и тоже за деньги? Просто добавьте в счет господину с телевидения еще одну строку, обзовите ее как хотите. Но адрес Меркушевой Риты мне нужен сегодня же.

Крыть хирургу было нечем, он просто вышел из палаты, неслышно прикрыл за собой дверь. А вернулся уже вечером, после перевязки, после обеда и долгого сна, от которого Илья очнулся, едва услышал тихие шаги за дверью. Игорь Александрович вошел белой тенью в вечерний полумрак, включил свет и показал Илье распечатку.

– Дивноморск, Краснодарский край, – проговорил врач, усаживаясь на стул.

– Почему Краснодарский край, а не Швейцария? – не понял Илья. Врач протер ладонью залысины, пригладил остатки волос и ухватил себя кончиками пальцев за переносицу, отчего голос стал гнусавым.