Дарвина на эту тему. Святой Джордж Джексон Миварт (1827–1900), например, считал, что женщины слишком развратны и легкомысленны для принятия такого ответственного решения. Правда, сам он был немного не в себе, сначала стал одним из самых преданных сторонников теории естественного отбора, а затем столь же яростно восстал против идей Дарвина. Даже Альфред Рассел Уоллес (1823–1913) считал, что выбор, который делает самка, в целом не имеет отношения к репродуктивным результатам. Его логика во многом совпадала с логикой Миварта: конечно, самку любого вида можно отвлечь привлекательным внешним видом, но при чем тут секс? По его мнению, главным призом для счастливого самца-победителя является спаривание.

Эти настроения, столь предсказуемые, очень характерны для породившего их времени и места. Но очевидно, что ситуация несколько изменилась. Сейчас нам точно известно, что самки не только выбирают партнера, но и имеют право на принятие решений во время спаривания — уже тогда, когда самец вводит свой интромиттум в ее гениталии. Возможно, то, что эти идеи получили большее распространение как раз тогда, когда женщины стали активнее заниматься естественными науками, неслучайно.

Кто-нибудь, подумайте о вагинах, пожалуйста!

В 2005 г. Патриция Бреннан, ныне профессор биологии в колледже Маунт-Холиок в Массачусетсе, приехала в Шеффилдский университет, чтобы проконсультироваться с орнитологом-эволюционистом Тимом Биркхедом по поводу техник препарирования птичьих гениталий. По прибытии она обнаружила, что команда Биркхеда препарирует почти исключительно самцов, а если в лабораторию и попадают самки, то только для того, чтобы исследователи получили возможность поработать с хранилищем спермы, расположенным у некоторых птиц высоко во влагалище. Чаще всего ученые препарировали селезней, пенис которых, как все мы помним, является чудовищным орудием для принуждения к совокуплению. А как же вагины? Бреннан задумалась. Как они приспособлены к этим огромным пенисам?

Казалось, никто не мог дать ответа. В ходе анатомических исследований влагалища разрезались до самого верха, чтобы добраться до хранилища спермы, а остальное просто выбрасывалось без осмотра. Это были ученые второй половины XX в., имеющие доступ к обширной, накопленной за столетия литературе о (мужских) гениталиях всех видов. И все же о вагине или связанных с ней органах не было известно почти ничего.

Бреннан сочла ситуацию неприемлемой. В деревне, около университетской лаборатории, располагалась утиная ферма. Бреннан отправилась туда, купила одну из птиц и провела первое в истории анатомическое исследование всего влагалища утки[99]. То, что она обнаружила, помогло обратить внимание ученых на те гениталии амниот, которые не являются интромиттумами. До этого вагина, по сути, рассматривалась просто как полость, в которую поступает эякулят. Но вагина утки? В ходе анатомического исследования Бреннан обнаружила целую сложно устроенную машину для борьбы с проникновением — извилистый туннель с тупиковыми ответвлениями и даже закрученным против часовой стрелки участком, который позволяет «вывинтить» пенис селезня, закрученный по часовой стрелке.

Утки печально известны своей сексуальной агрессивностью, привычкой принуждать самок к совокуплению и исключительно мощным и длинным пенисом в форме штопора. Каэли Свифт, орнитолог и преподаватель Вашингтонского университета, сравнивает член селезня со «стреляющей спермой баллистической ракетой», которая может эякулировать менее чем за треть секунды. В общем, утки демонстрируют нам классический случай межполового антагонизма. Однако, как справедливо замечают Бреннан и ее соавторы, поместить сперму в самку — это всего лишь первый шаг. Если сперматозоиды не достигают яйцеклеток и не оплодотворяют их, получается, что насилие бессмысленно для репродуктивного успеха[100].

Эволюционная «гонка вооружений» между утками и селезнями устроена так, что каждое изменение, происходящее с пенисом и стимулирующее практику насильственного совокупления, приводит к формированию во влагалище чего-то, что способно этому изменившемуся пенису противостоять. И это замкнутый круг. В результате у водоплавающих птиц появились эти, как выразились Бреннан, «беспрецедентные» вагины. В тупиковых ответвлениях утиного влагалища сперматозоиды могут долго томиться, так и не встретив яйцеклетку, а его стенки с обратной резьбой способны предотвращать нежелательное проникновение.

Бреннан и ее коллеги изучили гениталии 16 видов водоплавающих птиц и обнаружили, что длина влагалища и длина пениса у них соответствуют друг другу. Это явный признак полового отбора. Исследователи даже установили несколько процессов отбора, происходящих в очень оживленном месте — репродуктивном тракте самки водоплавающей птицы. Самцы могут конкурировать друг с другом за оплодотворение яйцеклеток, но наибольший фактор давления, движущий коэволюцию этих структур, вероятно, исходит от борьбы самок и самцов за репродуктивный контроль. Обычно более многочисленное потомство способствует успеху самца, но может поставить под угрозу успех самки. Она вкладывает больше энергии в формирование яйцеклеток или эмбрионов, забота о потомстве также часто ложится на самку. Все это ограничивает ее время и ресурсы, она не может с готовностью пойти и снова спариться.

Удивительно, но принудительные внепарные совокупления, по-видимому, не дают самцам особого репродуктивного преимущества. У уток-насильников не больше потомства, чем у уток, которые создают пары и спариваются по обоюдному согласию.

Исторически сложилось так, что практически единственное, что привлекало внимание исследователей к влагалищу и другим внутренним половым органам самок, — это их роль «замка» для «ключа» полового члена. Теория очень простая. Если сложный «ключ» не подходит к «замку», их обладатели, вероятно, принадлежат к разным видам и могут не тратить драгоценные время и энергию на совокупление, которое точно не будет иметь репродуктивного успеха. Но если «ключ» открывает «замок»? О, какие сокровища, готовые к оплодотворению, ждут этого счастливчика!

Однако утиные вагины, описанные Бреннан, казалось, разрушили стройную теорию: это были «замки», в которых «ключ» легко мог застрять.

Проблема замка и ключа

Действительно, интромиттум и принимающий его орган самки часто не работают как замок и ключ. Это особенно смущает меня. Я не только говорила своим студентам на лекциях по анатомии и физиологии, что пенис является системой доставки гамет в организм партнера, но и рассказывала им, как и наши учебники, что теория замка и ключа объясняет все разнообразие и сложность гениталий. Я выводила на экран, например, гигантские изображения устрашающих кактусоподобных змеиных гемипенисов[101] или двойных крюков на конце интромиттума стрекозы и объясняла: «Эти специализированные генитальные структуры помогают животным распознавать представителей своего вида и гарантируют, что спаривающаяся пара не будет тратить энергию на половой акт, который не приведет к оплодотворению и формированию жизнеспособного потомства». Я явно приводила класс в шок.

В защиту преподавания биологии в 1990-х гг. На нас уже более 100 лет оказывало колоссальное влияние учение Чарльза Дарвина. Дарвин, блестящий и вдумчивый исследователь, сформулировал идею полового отбора, согласно которой особь делает выбор в сторону более привлекательного или сильного партнера, что иногда противоречит мудрости