— Все нормально, ждать осталось недолго, — в который раз заверила меня девушка.

Экипаж терпеливо ждал на дороге, я уже потянулась открыть дверцу и залезть внутрь как Кира меня остановила.

— Садись к извозчику, он из тех мест, может что рассказать тебе. Заночуешь на постоялом дворе, он привезет тебя к нему, разрушенный дом всего в десяти домах от двора, — инструктировала меня Кира. — Люди здесь более отзывчивые, чем в других частях королевства, но все же будь аккуратней.

— Все понятно, — кивала я головой и старалась запомнить все.

— И еще, — она вложила мне в руку небольшую деревянную дощечку со странными символами. — Портал на случай если что-то пойдет не так. Перенесет в этот город.

— Кира, я не могу…

— Нет, Кэсси, мне будет так спокойнее, — покачала головой подруга, а у меня на глазах появились слезы. — Кто знает, может на грыгхов наткнешься. Ты, конечно, боевик, но не рискуй и при любой опасности — используй портал, он одноразовый.

— Я все верну!

— Главное, чтобы сама вернулась, я сама плохо знаю эти места.

— Вернусь сюда в воскресение, к вечеру.

— В 8 буду ждать — не появишься — отправлюсь на поиски.

Я лишь тяжело вздохнула и улыбнулась. Кира замечательная, жаль, что не осталась в Тарийской академии.

— Буду на месте.

Она меня обняла, помогла залезть к извозчику и помахала рукой, дожидаясь, пока экипаж не отъедет.

Хмурое такое же небо, грозящееся пролить дождем, дует несильный ветер в лицо и … сухая дорога. Мои надежды оправдались. И пусть под копытами клубится пыль, все же лучше, чем грязь. Извозчик — мужчина лет пятидесяти, напряженно смотрит на дорогу. Дорога постоянно виляет, требуя всего внимания. Я сижу рядом с мужчиной и вот уже битый час пытаюсь завязать разговор, но даже начать не могу.

— А я еду в Соригу, — немного нервно произнесла я, и похоже слишком громко, потому что извозчик вздрогнул.

— Мы вдвоем едем в Соригу, туда идет одна дорога — эта, — отозвался мужчина и покосился на меня.

— Я… я еду к друзьям родителей, — нервно терла я ладонь правой руки большим пальцем левой, ладошки немного вспотели.

— И потому остановились в постоялом дворе? — не поверил мне собеседник.

— Я их… никогда не видела, но когда родители были живы, я очень много о них слышала, — изображать всхлипы не пришлось, погода и природа сделали свое дело.

— Девчушка угомонись, я ненавижу женские слезы, — прикрикнул на меня сосед и, бросив мимолетный взгляд полный грусти и скорби, повернулся обратно к дороге.

Повсхлиповав еще немного и не получив нужного внимания и развязывания языка извозчика, глубоко вздохнула и начала заново.

— Семья Лорад, Вы знаете о них. Они были щедрыми и веселыми, — снова пошла в наступление и тут же осеклась. Ну какие «были», по моей легенде они все еще там живут.

— Лорад? — мужчина подумал, что ослышался и повторил.

— Именно, давно о них ничего не слышала, они мне как вторая семья, — чуть было не ляпнула «были как семья», но вовремя его прикусила.

— Вы уверенны, что нужно именно туда? — нервно спросил мужчина и даже поводьями взмахнул неуклюже.

— Семья Лорад, я их ни с кем не перепутаю.

— Вам бы вернуться назад, пока не слишком поздно, — перебил меня сосед по скамейке.

— Конечно я вернусь назад, когда повидаюсь с друзьями семьи, ведь они единственные, кто может мне рассказать больше о моих родных, — зашла с другой стороны я. — В воскресение в обед Вы сможете меня отвезти?

— Я сожалею о вашей утрате, но в Соригу Вы ничего не найдете, — как можно мягче проговорил извозчик, видимо старался не провоцировать меня на новые слезы.

— Что-то не так? Что-то случилось с Лорадами? — ужаснулась я и для правдоподобия вцепилась в манжету мужчины, дабы рассказал подробнее.

— Не мне Вам рассказывать, еще около десяти минут, и мы прибудем на постоялый двор, — снова соскользнул с моей темы мужчина.

Постоялый двор оказался чистым, большим и многолюдным. Девушка, встретившая меня, проводила в комнату на втором этаже.

— И долго ты работаешь здесь? — не удержалась я от вопроса.

— Лет с 15, — ответила мне девушка.

— Нравится? — я старалась говорить спокойно и немного властно, всё-таки изображала аристократку. Уверена извозчик сообщил какую роль я играю. Хотя почему роль? Я и есть аристократка, без манер, денег, с забытым всеми именем. Но все же аристократка со своей родословной.

— Нравится, — скупо улыбнулась мне горничная.

— Я приехала к Лорадам, но извозчик не рассказал, как они поживают, — надула губки я, капризно показательно.

— Как? — округлила глазки девушка, — Вы разве ничего не знаете?

В ответ я лишь подняла вопросительно брови и стала ждать продолжения. Что сказать на ее ответ не представляла, ибо могла попасть не в то направление темы.

— Они… — замялась собеседница, — Я думаю мне пора.

— А когда освободишься? — поторопилась я и снова ругнула себя — напугала девушку своим напором. — Мне бы очень хотелось узнать о единственных людях, кто может рассказать о моих почивших родителях.

Пришлось еще несколько раз всплакнуть и надавить на жалость молоденькой и явно сердобольной девушки.

— Ох, — эмоционально выдала та и прижала ладошки к щекам. — Как Вам не повезло…

Начала меня жалеть девушка. Несколько раз бросила взгляд на дверь кивнула, соглашаясь со своими мыслями и решилась:

— Они погибли.

— И как они умерли, — порядком устала я ходить вокруг да около.

Девушка подняла на меня вопросительный взгляд, а я снова чертыхнулась. Как же я плоха под прикрытием.

— В смысле как же так, я надеялась переговорить с единственными знакомыми родителей, а тут такое, — снова всхлипнула я и плюхнулась на кровать, утянув горничную за собой. — А как тебя зовут?

— Эмма, меня зовут Эмма, — сообщила мне новая знакомая.

— Как же так случилось, Эмма, что они… они…

— Это был несчастный случай, — официальным тоном, явно за кем-то повторяя, сообщила Эмма. — Так сказали служащие, когда расследовали дело.

— И что это единогласно было решено? — скептически посмотрела на девушку.

— А на самом деле…

— Эмма, где ты там, — послышалось с первого этажа, — здесь еще постояльцы.

— Ох, мне пора.

— Так что на самом деле? — поторопила я и снова одернула себя. — Мне очень нужно знать.

— Говорят, что тел….

— Эмма, спустись уже, иначе вычту из жалования, — донеслось за дверью снова.