Главный боцман зарычал уссурийским тигром:

— Вы что там разлеглись? Кливер — шкот слева тянуть!

Все курсанты были для Ильи на одно лицо. Но тут, в этой куче-мале злых на него пацанов, он вдруг увидел огромные голубые глаза и прядь соломенных волос, выбившуюся из — под оранжевой косынки. Небесно — голубые очи смотрели на него с легкой укоризной: мол, ну что ты разлегся, — не видишь, что тут люди работают?

Девчонка! Илья не мог поверить: среди этой толпы мокрых от пота, суетящихся, сосредоточенных, одетых в синюю робу пацанов затесалась девушка. Точно так же одетая, как и парни, она ничем не выделялась бы среди них, так как роба почти скрывала особенности женской фигуры; единственное, что выдавало ее, это миловидное лицо и глаза, чуть подведенные карандашом. Они, эти очи девичьи, казалось, разбрызгивали вокруг себя синь. И, когда их взгляды встретились, Илья тут же безвозвратно утонул в ее небесных глазах. Это продолжалось одно мгновение. Илья отполз к фальшборту, чтобы не попадаться больше под ноги этому локомотиву из курсантских потных тел. А она вместе с парнями, упрямо ухватившись за канат, наравне со всеми тянула его что есть мочи.

Потом оказалось, что девчонок — курсанток на «Надежде» четыре. У них был отдельный кубрик, держались они особняком и в огромной массе гогочущих, веселых синеблузочников терялись, как иголка в стоге сена; поэтому их было не видно и не слышно.

«Крузенштерн» сошел с дистанции рано утром. Потом оказалось, что у них там случилось ЧП. Курсантик промаялся с животом целую ночь, пока корабельный врач на утреннем построении не обратил на него внимание. Тот уже стоял зеленый, скукоженный, но уверенный в том, что без него гонку они не вытянут. Оказался банальный аппендицит. «Крузенштерн» тут же развернулся и ушел к берегам Турции: надо было спасать мальчишку.

«Надежда» неслась к своей победе в гордом одиночестве. Остальные безнадежно отстали.

Легко писать о победах, даже если ты к этому сам не приложил усилий. Все светились от счастья. Выиграть гонку по результатам двух этапов среди парусников класса «А» — честно говоря, они и сами в это не сразу поверили. А тут сообщение от международной судейской коллегии, что именно российский экипаж «Надежды» из Владивостокского морского университета имени Невельского уверенно одержал победу.

На рейде Констанцы море напоминало большое озеро, на которое слетелись белые чудо-птицы; это парусники со всего света пришли сюда вслед за «Надеждой». Илья на компьютере набрал материал, добавил с десяток, как ему казалось, удачных кадров и отправился визировать нашу победу к Ширшовой. На удивление, та подписала не глядя и попросила отправить электронку во Владик немедленно.

На паруснике было приподнятое настроение. Курсантов ждало увольнение в город, экипаж тоже рассосался. Было начало лета, праздничная публика прогуливалась по набережной, играли оркестры, реяли флаги стран — участниц регаты. А Илье стало почему-то невыносимо скучно; ему хотелось собрать чемодан, заказать такси до трапа и умотать в какой-нибудь шикарный отель. В люксовом номере отлежаться морским котиком в огромной ванне, с фужером шампанского, и послать к черту это море. Нет, это не для него. Настроение испортилось окончательно, когда он понял: если такие мысли его посетили через неделю пребывания на паруснике, что же будет дальше? «Какие отели, какие ванны с шампанским?» — ругал он себя за слабоволие, и тут же опять в голову лезли всякие мерзкие мыслишки о том, зачем ему это было надо и кому вообще пришла в голову эта идея. Он как загнанный зверь побегал по каюте и грохнулся в койку.

Вспомнились слова полковника: «Парень, у тебя есть возможность не загреметь на зону только таким способом — помочь следствию. И учти: даже там, в море, за тобой будут наблюдать наши люди». Какие люди? Полковник явно блефовал, так ему казалось тогда. Тот узел был так затейливо стянут, что нарочно захочешь придумать — не получится. Просто надо постараться сыграть свою роль, даже если тебе ее навязали.

А сейчас у него появилось смутное подозрение, что тот говорил правду. Просто после знакомства с «окрошечником» все события, происходившие с ним, включая и попадания на разговор к следователю, вызывали у него двойственное впечатление: они как будто не могли или не хотели договаривать все детали до конца. И от этого ему казалось, что все они были, не очень искренни с ним. Особенно Илье не нравился тот тип с лошадиными зубами. Хотя, усмехнулся презрительно Сечин, и он не распахнул им свою душу полностью. А здесь, на корабле, он как будто чувствовал, что за ним кто-то все же присматривает. А может, это паранойя. «Тебе же сказали, — убеждал он себя, — до поры до времени вести себя тихо, особенно не высовываясь. А ты пытаешься что-то изменить. Поздно, дружок. Поздно».

Пить в одиночку нелегко, но можно. Особенно если хороший коньяк. После принятия «лекарства» сны были совсем не тревожные, а очень даже ничего.

Июнь. Где-то в Средиземном море

Вчера в узкой компании встретил свой день рождения. Утром, до завтрака, — скорее наверх из душной каюты. На палубе почти рай. Легкий бриз.

На баке нашел тенечек под громадами парусов бизань — мачты и уставился в голубую даль в размышлениях. Замысел замыслом, но что-то происходит поми мо моей воли. Литературные персонажи как-то сами собой переплелись с персонами на корабле и свободно вступили в контакт. Все это довольно неожиданно. Короче, легкая форма шизофрении.

Ох уж этот Пал Палыч с его терпкими румынскими и парфюмерными французскими винами! Но зато потом наступило ощущение полнейшей безопасности. Не может ничего случиться ни со мной, ни с нашим парусником, ни с экипажем. Будь хоть бури, ураганы и тайфуны, мы все останемся живы. И даже километровая глубина под тобой ничуть не пугает. Что может произойти, ежели ты чуть — чуть подшофе? Как там сказал кто-то из древних: «Юноша! Скромно пируй и шумную Вакхову влагу с трезвой струею воды, с мудрой беседой мешай».

Мудрая беседа заменила закуску, которой было маловато, а вот вино и не думали мешать с водой, — следование вкусам древней Эллады не входило в наши планы, а… наоборот, по старинной русской традиции, приняли еще коньячку на посошок. Главное, все мои будущие персонажи в счастливом неведении, что произойдет дальше; лишь я благодушно смотрю на них и, ничуть не смущаясь, берусь за следующую главу, где есть место всему, и не только преступлению, но и любви…

Бак, конечно, проходной двор, долгого одиночества не предполагает.

Как всегда некстати, появилась мадам Баба Яга, сунула в подарок томик Шекспира. Поздравила с прошедшим днем рождения. Докучать не стала, удалившись так же стремительно, как и появилась. Открыл книгу, на авантитуле было написано её округло — девичьим почерком: «Что значит человек, когда его заветные желанья — еда да сон? Животное и все» В. Шекспир. И чуть ниже. С днем рождения! С несомненным дружелюбием Ширшова Л. И.

Забавно! Оригинальное поздравление, ничего не скажешь! А, что, быть может Гамлета поставить здесь на корабле? Смешно!