Пожалев иностранца и подумав, что вряд ли он представляет опасность, она спустилась на улицу и открыла дверь подъезда, благоразумно решив не приглашать его к себе. Здесь, лицом к лицу, ей было легче понимать далекий от совершенства испанский Ларса, и потихоньку, но все еще не веря, что правильно его поняла, и переспрашивая, хозяйка купола, сообразила, что иностранец заинтересовался ее квартирой.

– Нет, нет, – замахала она руками. – Здесь не сдается. Кто вам сказал?

Она было повернулась, чтобы уйти, считая разговор законченным, но Ларс остановил ее, продолжая говорить и размахивая руками. Еще через несколько минут, после череды переспрашиваний, она выяснила, что иностранец хочет не снять, а купить ее квартиру.

– Но… я ее не продаю. Это ошибка какая-то. Мне и агенты звонили, и листовки подсовывали, я же всем сказала: не продаю. Вы из какой фирмы-то пришли?

Ларс уже вспотел от жары и от бурной жестикуляции; он объяснил, что он сам по себе, не из фирмы, что просто хочет купить ее квартиру и заплатит долларами. Только ему надо посмотреть ее сначала, чтобы сделать предложение по цене.

– А откуда вы узнали про мою квартиру? – продолжала недоумевать женщина. – Как это? Шел по улице, поднял голову… И что? – Ей уже было жалко этого странного рыжего иностранца. «Наверное, не в себе», – подумала она, но уже твердо попрощалась, пожелала удачи найти другую квартиру и пошла к лифту, закрыв перед красным лицом Ларса дверь.

На следующий день в домофон позвонили и сказали, что для нее посылка. Когда она открыла дверь, то поначалу не увидела мелкорослого сотрудника доставки за большим красивым букетом из разных цветов, перевязанных алой лентой.

– Это что, мне? Вы, наверное, ошиблись.

– Алисия Гомез? – уточнил из-под цветов курьер. – Распишитесь.

Алисия приняла букет из его рук бережно, как ребенка. В цветы была вставлена элегантная открытка. На обратной стороне было написано: «Дорогой сеньоре Алисии, нынешней хозяйке моей будущей квартиры. С уважением и наилучшими пожеланиями, Ларс Андерсен». К открытке была прикреплена визитная карточка с именем Ларса, аргентинским и европейским телефонами, названием его фирмы, адресом офиса и странички в Интернете. «Он сумасшедший?» – растерянно пыталась понять Алисия. Но, пожав плечами, поставила цветы в вазу и залюбовалась букетом. «А имя-то мое откуда он узнал?» – спохватилась она и позвонила сыну в Патагонию. Сын насторожился, сказал, чтобы она не открывала дверь кому не попадя, и объяснил, что выяснить имя, зная точный адрес, несложно, поскольку она одна зарегистрирована в квартире после смерти мужа.

Через месяц, прямо накануне Рождества, когда она пекла яблочный пирог, зазвонил телефон. Алисия схватила трубку белой от муки рукой и услышала знакомый акцент:

– Счастливого Рождества и отличного Нового года, сеньора Алисия! Желаю вам здоровья и счастья в наступающем!

– Спасибо. И вам того же, – вежливо ответила она. – А как вы телефон мой узнали?

Но Ларс ее не понял, сказал, что сразу после праздников приедет в Буэнос-Айрес и надеется, что она все-таки подумает над его предложением.

После этого он стал часто ей звонить, спрашивал о здоровье и даже прислал швейцарский шоколад в подарок. Алисия каждый раз объясняла ему спокойно и терпеливо как душевнобольному, что она не продает квартиру, но Ларс болтал с ней о том о сем как старый знакомый. Она уже привыкла к его акценту и стала лучше понимать безбожно исковерканные глаголы. В глубине души она по-прежнему считала его чокнутым.

Так прошло полгода. Звонки, цветы и поздравления ко всем праздниками не прекращались и даже участились, благо аргентинский календарь изобилует поводами. Наконец Алисия сказала, что готова послушать предложение Ларса. «Выслушаю и попрошу вдвое больше. Так, может, хоть оставит меня в покое», – подумала она.

Ларс с энтузиазмом воспринял эту возможность: пришел в заранее оговоренное время, принес торт. Алисия предложила ему мате. Он обошел квартиру, осмотрел протекающий потолок – купол уже не мог противостоять ливням и буквально молил о ремонте, что было не под силу Алисии. Она старалась ничем не выдать свое удивление, когда он назвал вполне приличную сумму. Подлила еще мате и сказала, что этого все равно не хватит, чтобы оправдать весь сумбур перемены жизни, который неизбежно обрушится на нее с переездом. Нет, она хочет спокойно и безмятежно прожить свою старость. Ларс написал сумму на салфетке, доел торт и оставил Алисию с салфеткой, заманчивым предложением и обещанием позвонить в ближайшие дни. В том, что он позвонит, Алисия не сомневалась, как и в том, что ее несуетливо текущая, спокойная жизнь закончилась.

Он позвонил через три дня и увеличил сумму, сказал также, что лично поможет ей с переездом. Не устояв перед напором настойчивого викинга, купол пал.

За все практические стороны решения вопроса Ларс активно взялся сам, как и обещал, оберегая Алисию от лишних хлопот. Он пообещал ждать, сколько нужно, пока она не найдет подходящий ей вариант. Новая квартира для Алисии в более отдаленном от центра зеленом районе нашлась довольно быстро, и решено было совершить две сделки одновременно, при этом Алисии давалось две недели на сборы и переезд, которые она уже после продажи могла провести в куполе.

Наконец был назначен день сделок, и вот тут Ларс всех удивил. Не сильно торгуясь и даже увеличив предлагаемую им же цену за квартиру, он не производил впечатления жадного человека, не говоря уже о роскошных букетах и конфетах, с помощью которых он завоевывал хозяйку. Но, узнав о комиссионных процентах аргентинского Центрального банка при переводе денег и подсчитав потери при конвертации евро в песо, а затем в доллары, чтобы расплатиться с Алисией, он категорически отверг эту схему. И никто не мог ему доказать, что другого пути нет, что все через это прошли. Ларс упрямо говорил, что он «не все» и выбрасывать деньги не будет. Впрочем, он успокоил Алисию, сказав, что сделка состоится в указные сроки и что он вылетает в Норвегию, чтобы решить финансовый вопрос. Купленный в срочном порядке билет до Осло, скорее всего, составлял примерно ту же сумму, что Ларс потерял бы в перерасчетах валют и комиссионных банка, но дизайнер неспроста объяснял, что он «не все», – он явно руководствовался по жизни своей неординарной логикой, что и породнило его, норвежца, с южноамериканской страной, далекой от Скандинавии во всех отношениях.

А через пять недель – стандартный срок для оформления купли-продажи недвижимости, заверения кадастров и проверки всех сопутствующих документов – Ларса встречал в аэропорту Буэнос-Айреса известный танцор, можно даже сказать, легенда аргентинского танго, по имени Густаво.

В то время как Густаво стоял на выходе и выглядывал рыжую голову среди появляющихся пассажиров, Ларс все еще возвышался в очереди над аргентинцами, которых был выше на полторы, а может, и на две головы. Пройдя паспортный контроль, он получил багаж – один чемодан и два деревянных ящика, погрузил все на тележку, и его без того красное лицо стало багровым, а вены надулись. Подойдя к таможенному досмотру, он остановился между двумя коридорами, зеленым и красным, замешкавшись в нерешительности, выбирая, в какой ему идти. В красном коридоре никого не было, и таможенник, сидящий у ленты, казалось, дремал. Ларс все-таки пошел вслед за всеми в зеленый коридор и опять побагровел, затаскивая на ленту свои коробки. Перед тем как пройти через сканер, он слегка замешкался, спросил, надо ли снимать ботинки, не понял, что ему ответили, переспросил еще раз. В этот момент ленту остановили, вернули немного назад, вновь привели в движение и опять остановили. Судя по сосредоточенному лицу сотрудника таможни, было ясно, что одному ему не справиться. Он разбудил коллегу из красного коридора, и теперь они вдвоем напряженно смотрели на экран.