Самолет с пикирования сбросил бомбу, на низкой высоте – была видна голова пилота, сидящего в кабине, – вышел из пике и вновь набрал высоту. Летчик примеривался не торопясь, как на полигоне. Русских истребителей нет, как и зенитной артиллерии, опасаться некого. Штурмовик снова вошел в пике, и от него отделились две точки.

Пикирование – самый точный и эффективный вид бомбометания. Обе бомбы угодили в разрушенную казарму, разметав бревна.

«Лаптежник» уже вывел самолет из пике, как вдруг раздался выстрел.

Федор даже огляделся – кто патроны попусту жжет? Что для самолета винтовочная пуля? Как слону дробина! Тем более точно рассчитать упреждение без специального зенитного прицела, как на зенитных пулеметах или пушках, невозможно.

Тем не менее за самолетом появилась жиденькая струйка белесого дыма или пара. Неужели пуля в радиатор охлаждения угодила? Не Борисов ли проявил чудеса меткости?

«Лаптежник» отвернул к реке и скрылся из виду, а пограничники дружно закричали: «Ура!» Однако радовались они рано, потому как послышался нарастающий рев моторов – к заставе двигались бронетранспортеры и пехота.

По приказу Федора бойцы перебежали к траншеям и дзоту у заставы и заняли позиции. Немецкая пехота укрывалась за броней и рассыпалась в цепь метров за сто от заставы.

Погранцы открыли огонь.

Федор забеспокоился – почему молчит пулемет? Сомнут же? И тут «максим» ударил длинной очередью, и сразу несколько пехотинцев упали. Другие залегли, не выдержав пулеметного огня, но погранцы тщательно выцеливали немецких солдат и стреляли.

Укрыться немцам было негде, ровное поле, а окопаться они не успели. Зато пулеметчики с бронетранспортеров открыли огонь, целясь по амбразуре дзота.

В стороне, со стороны леса, раздался выстрел, и один из пулеметов на бронетранспортере замолчал. Ствол его торчал вверх. Еще выстрел – и смолк второй пулемет. Очень вовремя Борисов помог! Ему с дерева пулеметчики были хорошо видны. Спереди их прикрывала броня, но якут-то находился сбоку и выше.

Лишившись огневой поддержки, немцы стали отступать, прикрываясь бронетранспортерами. Когда они скрылись, Федор спросил:

– Раненые или погибшие есть?

Как ни странно, обошлось.

– Старшина, успел до бомбежки съестное найти?

– Успел! – старшина потряс вещмешком.

Найденную провизию поделили по-братски. На каждого пришлось по ржаному сухарю, куску сахара и сушеной вобле. Запивали водой из колодца. Скудно, конечно, но желудок перестал сосать, требовать еды.

– Федоскин, – подозвал к себе бойца Федор. – Сходи на левый фланг, где укрепления строили. Что-то я там ни стрельбы не слышу, ни посыльного оттуда не вижу. Узнай, есть ли там потери, что с боеприпасами. Да поосторожнее только, не рискуй. По тропе вдоль следовой полосы не ходи, она с другого берега проглядывается, не ровен час – стрелять начнут.

– Есть!

Федор достал из командирской сумки карту и развернул ее. Из курса истории ему было известно, что Брестская крепость еще держится, в то время как сам город уже оккупирован. Многие бойцы и командиры, не успев вступить в бой, оказались в плену.

Сейчас погранцы его заставы немцам как заноза в заднице, но в том, что уходить с заставы рано или поздно придется, Федор не сомневался, в противном случае уничтожат самолетами или танками. Значит, выводить людей надо. Однако уходить в сторону Бреста было рискованно – даже бесполезно. Но как далеко фронт?

В первые дни, недели, месяцы войны немцы шли танковыми колоннами по шоссе, через неделю после начала войны пал Минск. Стало быть, уходить надо глухими местами. Это сложно, если учитывать, что в Белоруссии рек и речушек полно, а хуже того – болота, по большей части непроходимые.

Федор и читал, и видел документальный фильм об Илье Старинове, еще с испанских времен известном, как организатор диверсий. Он и мины хитроумные придумывал, как в Испании, при взрыве тоннеля, когда мина сама прицепилась к паровозу. Или взрыв здания в Харькове, где разместилось немецкое командование, с использованием радиоуправляемой мины.

Еще перед войной Старинов вышел с предложением обустроить базы для партизан и диверсантов. Для группы из десяти человек оборудовали землянки, сделали тайники с оружием, боеприпасами, продовольствием длительного хранения. Но потом начались репрессии тридцать седьмого года, военное командование почти полностью поменялось, а Сталин провозгласил идею бить врага на его территории. Сдуру все базы и тайники ликвидировали, хотя сейчас они могли очень пригодиться.

Но была у Старинова дельная мысль: в случае отступления наших войск он рекомендовал окруженцам не пробиваться к линии фронта, к своим войскам, попусту тратя силы и в стычках с немцами теряя людей, а создавать партизанские отряды, увеличивать их за счет местных добровольцев. Оружие же, боеприпасы и продовольствие отбирать у немцев. Обучить же военному делу новобранцев из гражданских вполне могут окруженцы. Зачем стремиться убивать врага именно на передовой, если он вокруг? Да, нет поддержки танков, самолетов, артиллерии. Но и линии фронта тоже нет. Нанесли удар по врагу, скрылись в лесах – и попробуй отыскать. Авиация и танки не помогут немцам уничтожать партизан, неизвестно, где они дислоцируются.

Федор об этом подспудно помнил. У человека в трудной ситуации из потаенных уголков памяти всплывают идеи, мысли, факты, которые сам человек вроде бы и забыл.

Конечно, оставаться на заставе и партизанить невозможно. С одной стороны река, не дающая возможности маневра, с другой – населенные пункты западников, недоброжелательно настроенных к советской власти. Да и немцы, зная о присутствии пограничников, рано или поздно найдут способ их уничтожить. Поэтому Федор решил ночью пограничников увести и сейчас мысленно прокладывал по карте маршрут.

Время над картой летело быстро. В какой-то момент Федор услышал, как оживились бойцы – это вернулся Федоскин, сгибаясь под тяжестью ручного пулемета и ящика с патронами. Сердце Федора сжалось от недоброго предчувствия.

К Федоскину подскочили бойцы, забрали ящик и пулемет.

Боец сразу подошел к Федору:

– Товарищ лейтенант!

Федор досадливо поморщился:

– Не тяни резину…

– Нет наших на левом фланге…

– Как нет? Ты же сам пулемет принес, патроны…

– Пулемет нашел, ящик на позиции, а погранцов нет. Следы борьбы на земле, кровь запеклась…

– И что, ни раненых, ни убитых?

– Никого.

– Следы не смотрел? Может, ушли куда?

– Никого нет. Местность там, сами понимаете, влажная. Наступишь – ямка, и через десять минут она уже полна воды.

– Ну не улетели же они?

– Гильз полно. Отстреливались – это точно…

Просто необъяснимое что-то. Единственное объяснение – как бы не националисты из местных ночью напали, вырезали спящих, а тела в воды Буга сбросили. Но в отделении не новички, должны были караул выставить. И еще загадка: если это местная банда, то почему пулемет не забрали, патроны?