Федор карандашом провел по карте.

– Эка ты хватил, лейтенант! Был я в этих местах, топь непролазная! Немного южнее надо брать, через Заболотье, Осу, Дивин, Радостово. К Дрогичину по лесу выйдем, болота севернее останутся. И дорог хороших нет в этом районе, немцам там делать нечего.

Насчет маршрута капитан не ошибся, а вот с немцами промахнулся. Когда они подошли к Мокранам, то увидели на дороге оживленное движение и залегли в кустах. А по дороге непрерывным потоком текли машины, мотоциклы, тягачи с пушками на прицепе, бронетранспортеры. Рев моторов, чад, пыль столбом…

Они просидели до вечера, до сумерек, и только тогда всей группе удалось перебежать оживленное шоссе.

– Сколько времени потеряли! – возмущался капитан. – Это какая же силища у немца? Прут и прут!

– Все в этом мире имеет начало и конец, – ответил Федор.

– Философ! Провизию искать надо, иначе так и загнемся в лесах.

– Тут недалеко Борки будут, можно послать кого-нибудь к селянам. Хлеба попросить, огурцов.

– Да нас три десятка!

– Что предлагаешь? На немцев напасть? Хорошо бы на полевую кухню.

– Ага! А вокруг кухни – рота немецкой пехоты.

Обычно немцы по ночам не ездили: дороги плохие, указателей нет. В начале войны они позволяли себе передвигаться одиночными машинами, а когда окруженцы, а затем и партизаны стали нападать, ездили только колоннами, и зачастую – под прикрытием бронетранспортеров или танков. Знали, что у Красной Армии с противотанковыми средствами плохо.

Окруженцы во главе с Казанцевым и Варнавой шли по грунтовке. Темно, по лесу идти невозможно, либо в яму угодишь, либо на ветку глазом напорешься. А грунтовка – все же направление. Да и заплутать в лесу – пара пустяков, можно бродить полдня и выйти к тому же месту, откуда начал движение. Компаса ни у кого из группы не было; обычно этот прибор имели армейские офицеры, чаще – пехотных батальонов, и артиллеристы.

Шли молча, берегли силы.

Федор первым услышал впереди стук металла, негромкий разговор. Поднял руку. Его жест сразу же продублировали сзади – сказывалась армейская выучка, на границе не всегда можно подать сигнал голосом. Развел руки в стороны; группа бойцов разделилась, и они залегли по обе стороны от дороги.

– Капитан, будь с парнями, я проверю, что впереди.

Федор сошел с дороги. Земля на ней утрамбована почти до каменистой плотности, каждый шаг слышен. А на обочине трава, звуки приглушены.

Федор перебегал, останавливался, вслушивался, и, наконец, увидел нечто крупное на дороге. Но что это, в темноте разобрать было невозможно. Но именно оттуда доносился стук, и там мелькал свет фонаря.

Где перебежками, где ползком он подобрался ближе.

На дороге стоял огромный грузовик. И хоть никаких знаков или обозначений на нем не было видно, Федор понял – грузовик немецкий. В Красной Армии таких машин не было, самый крупный «ЗИС-5» был меньше раза в два. Кузов у грузовика был крыт брезентом, и оттого он выглядел еще внушительнее. Но что в грузовике? Груз? Но даже если и пустой, какая разница?

Федор перебрался на другую сторону дороги.

Два человека меняли пробитое колесо на передней оси. Такое на фронтовых дорогах происходило часто, на проезжей части встречались осколки снарядов и мин, шины простреливали.

Немцы уже установили запасное колесо и закручивали гайки длинным изогнутым ключом. Еще минута – и ремонт закончится.

Федор думал недолго – ночь, глухомань… Вскинув автомат, он дождался, пока водитель и напарник снимут домкрат, и дал очередь. Немцы упали, а спустя несколько секунд сзади раздался топот множества ног.

Федор поморщился: команды он не давал, зачем бегут?

– Живой? – спросил капитан. – В кого стрелял?

– В немцев.

– Могли бы по лесу обойти, по-тихому.

– Не хочу на своей земле прятаться. Они непрошеными гостями сюда пришли. Мысль у меня есть – сесть всем в грузовик. Худо-бедно, сколько-то проедем.

– Мысль разумная, только где мы шофера возьмем?

Водить машину в предвоенное время и в начале войны умели немногие. Автомашин и мотоциклов «на гражданке» было мало, велосипед роскошью считался.

С началом войны автомобильная промышленность начала наращивать производство, до предела упростив конструкцию. Машины стали получать по ленд-лизу у Англии и Америки, и водителей пришлось обучать в спешном порядке. В тылу за руль машин и за рычаги тракторов сели женщины. Тяжко им пришлось. Отопителя нет, как нет и гидроусилителя руля, кабины фанерные, из всех щелей дует, запаска неподъемная, да еще попробуй футорку на колесе открутить.

– Я поеду.

– Умеешь разве? – поразился капитан.

– Бойцы, оттащите трупы в лес, инструменты в кузов забросьте.

Оставлять следы на дороге Федор не хотел. И без того выстрелы могли насторожить немцев, если те были поблизости.

– Капитан, не в службу, а в дружбу, посмотри, что в кузове?

Сам стал осматривать кабину «Бюссинга». На задней стенке кабины в креплениях – карабин, в вещевом ящичке обнаружил металлический термос с кофе и галеты. Скромный трофей, одному не насытиться.

Вернулся Варнава.

– В кузове мешки пустые, бумажные, вязаны пакетами. В толк не возьму, зачем им на фронте пустые бумажные мешки?

Федор и сам не знал. Уже значительно позже увидел – в мешках из крафт-бумаги немцы хоронят своих убитых. Ну да, на фронте гробов не напасешься…

– Пусть бойцы в кузов лезут. Тесно, конечно, но зато не пешком.

Набились, как селедки в бочке. Если бы груза не было, попросторнее было бы. Зато мягко, как на перине.

Федор завел мотор, капитан уселся на пассажирском сиденье.

– Едем! – бросил он.

– До Красной площади или на Крещатик? – пошутил Федор.

– В Минск! Какая там у них улица главная?

– Не был, не скажу.

Мотор тянет грузовик мощно, руль и педали тяжеловаты – так оценил машину Федор.

– Ты где водить научился? – капитан явно позавидовал.

– В училище преподавали.

– Хм, вечно у погранцов свои порядки, не как в армии. А вот я не удосужился. Выходит, зря.

– Знания за плечами не носить. Я вот тоже не знал до встречи с тобой, как мины устанавливать. Оказалось просто. А эффект оглушительный – и в прямом, и в переносном смысле.

– Служба у саперов сложная. Ты мины новые ставил, их снимать сложнее и опаснее. Сначала попробуй мину обнаружить, окопать ее зимой; да корпус и взрыватель ржавые уже, выкрутить проблема. А еще мины имеют боковые взрыватели или могут быть поставлены на неизвлекаемость.