— некоторые по краешку, некоторые прям поперёк. Да уж, широка страна моя родная! Павел Евгеньевич уже обозначил маршрут на большой карте и с энтузиазмом приклеивал к её клеёнчатой поверхности красные флажочки чем-то, похожим на клейстер.

За вторые сутки скотовоз добрался почти до Кургана, но теперь, глядя на оставшийся кусок, мне как-то становилось страшновато.

Каждый день мы ездили в редакцию «Восточки» и вместе с Павлом Евгеньевичем отмечали на карте пройденный путь. Это было наивно и забавно, но переживали мы с Вовкой по-настоящему. Такая длинная дорога — мало ли что случится?

Однако, ничего особенно страшного не произошло. Более того, Павел Евгеньевич развил какую-то свою невиданную журналистскую активность, и всё происходящее начало приобретать удивительные формы. В городах и даже в некоторых посёлках скотовоз встречали с букетами и флагами, организовывали кормёжку и проводили митинги. Я вообще плохо понимала, чего хочет добиться Павел Евгеньевич (вернее всего — ничего кроме движухи вокруг своей темы), но общественный резонанс, как сказали бы позже, ширился.

К двенадцати часам пятницы (по нашему времени), седьмого сентября, наши миновали Красноярск, и это (по сибирским меркам) было уже совсем рядом! Часов двадцать пять дороги — и будут здесь. Если они сломаются сейчас, будет обидно, просто пипец как. Сутки напролёт я ходила и твердила про себя: «Господи, лишь бы нормально доехали!»

И они таки доехали!

11. СУББОТА ПОЛУЧИЛАСЬ — ПРОСТО АТАС!

ТОРЖЕСТВЕННАЯ ВСТРЕЧА

Восьмого сентября, в субботу, с самого утра вокруг нашего «Шаман-камня» начала происходить странная движуха. Приехали люди, привезли какие-то столы, лавки.

— Это что такое? — спросила я в недоумении.

— Это для встречи, — сказали грузчики, — Куда поставить можно?

— Вон туда, под навес, — ткнула пальцем я.

Мужики составили эту, с позволения сказать, садовую мебель и уехали.

— Это что такое? — спросил у меня подошедший из амбара Вова.

— Это для встречи, — ответила я, пережив острое ощущение дежа вю. — Ничё я не понимаю.

Потом явился какой-то странный комитет. Улыбались, жали руки, прогуливались вдоль дороги, озираясь на заборы. Их автобус проехал и остановился чуть в отдалении. Среди кучи незнакомых лиц я узнала Антонину Сергеевну с исполкома, которая нам документы помогала оформлять, подошла к ней:

— Здрассьте, — говорю. — А что, собственно, происходит?

— А вот и председатель опытной станции! — радостно воскликнула она, и все остальные сбежались к ней, как куры на кормёжку. — Вы могли бы нам провести экскурсию по вашему хозяйству?

— По части хозяйства — могу. Огород, сад, технические моменты. Могу познакомить вас с журналами учёта и наблюдений. В помещения к животным — извините, нет.

— Почему? — сразу ревниво спросил кто-то.

— Да потому что с любым человеком, с одеждой, обувью, могут прицепиться какие-нибудь возбудители инфекционных заболеваний. А у нас вся живность заселена недавно. Фактически, они только что пережили стресс, сопротивляемость к любым возбудителям упала. Рекомендации наблюдающего ветеринара — жёсткий карантин. Нет, рисковать я не буду.

— Надо же, как у вас строго.

— Как в любом серьёзном учреждении, — развела руками я.

В этот момент к воротам подъехал незнакомый москвич (это который автомобиль), из него выскочил Павел Евгеньевич и рысью подбежал к нам, с ходу начав со всеми здороваться.

— Павел Евгеньич, скажите на милость, это вам мы обязаны всем происходящим? — спросила я.

— Около часа назад я получил звонок из Ангарска! — вместо ответа провозгласил он. — Машина из Ставрополя должна быть уже на подходе!

— Здо́рово. А кто звонил?

— Олег Петрович, я просил его по возможности сообщить на подъезде — и он не подвёл!

— Пока они через весь город проедут, ещё час пройдёт, — скептически сказал из-за спин Вовка, все дружно повернулись к нему.

— А это вот наш зоотехник, — сказала в спины комитету я, и они снова тревожно обернулись ко мне. — Вы можете его поспрашивать, он много чего расскажет про свиней и прочих куриц.

— Может быть, мы где-нибудь присядем? — бодро предложил Павел Евгеньевич.

— Пойдёмте под навес, — махнул рукой Вова, — там как раз лавочки есть.

«А вот, как раз, совершенно случайно, в кустах стоит рояль…» — всплыла в голове фраза из старого сатирического, как раз-таки порицающего подобную показуху, монолога.

Сорок минут мы читали этим странным людям лекцию про наше хозяйство. Посмотрите туда. Посмотрите сюда. А там будет вот это. Представили моих двоюродных братьёв-сеструх как членов нашего юннатского объединения. Всех сильно умилила маленькая Ирка. Она вообще забавная, а когда начинает рассказывать, как она курочек кормит и яички собирает — сплошное ми-ми-ми…

Привлечённые необычной движухой, скоплением людей и машин, к нашим воротам начали стягиваться любопытные соседи, интересоваться — а что это тут такое происходит? Да ещё родня по причине субботы почти в полном составе присутствовала.

В общем, наклёвывалось очередное незапланированное народное гулянье.

В половине первого внизу нашей улицы показался скотовоз. По грунтовке он крался на цыпочках, в кабине белели три лица. Как они, должно быть, за эти пять суток измучились, бедные. Больше тысячи километров в день, ни отдыха толком, ничего…

Машина приближалась, и по мере того, как нам постепенно открывался вид сбоку, у меня в голове все мысли втеснились последней: «Однако!»

Теперь понятно, почему выезд задержали на пару дней. Длинная будка непосредственно скотовозки радовала великолепной росписью в духе соцреализма. Там красовались всякие молодые люди и даже, похоже, дети, среди которых я с ужасом узнала нас с Вовкой. Ещё там были надписи. Как раз-таки «РЕШЕНИЯ ДЕКАБРЬСКОГО ПЛЕНУМА ЦК КПСС 1983 г. — В ЖИЗНЬ!» Хорошо, что вокруг было шумно, потому как Вовка начал тихо, но витиевато материться.

— С-с-с-с-х-х-ха-а-а… — я несколько отстранённо подумала, что собственные звуки напоминают мне спускающий воздушный шарик и резко оборвала себя. — Нет, махрово. Прямо густо так… — я потрясла сжатым кулаком, — как гумбо.[28]

Рядом с нашими воротами собралась приличная толпа из партийного комитета, наших родственников и соседей, и все они, кажется, хотели приветственно орать. Хорошо ещё, оркестр не притащили! И тут из машины выскочила довольно сердитая Мария Степановна. Толпа захлопала, но Мария Степановна подняла руку, резко сделала ладошкой