– Как вам пришло это в голову? – спросил он.

– Мой дорогой Джепп, я не знаю, о чем вы говорите.

– Откуда, черт побери, вы узнали, что это не труп миссСейнсбери Сил?

Пуаро выглядел обеспокоенным.

– Лицо, – ответил он. – Зачем уродовать лицо мертвойженщины?

– Думаю, – сказал Джепп, – на это мог бы ответить старинаМорли. Возможно, его убрали именно с той целью, чтобы он не мог об этомрассказать.

– Безусловно, было бы лучше, если бы он сам опознал тело.

– Это сделал его преемник, доктор Ледеран. Толковый ивоспитанный человек – его показания безошибочны.

На следующий день вечерние газеты вышли с сенсационнымсообщением. Труп, найденный в квартире в Бэттерси и считавшийся телом миссСейнсбери Сил, был точно идентифицирован как принадлежащий миссис ЭлбертЧепмен.

Мистер Ледеран с Куин-Шарлотт-стрит, 58 уверенно заявил, чтоэто тело миссис Чепмен, на основании особенностей зубов и челюсти,зафиксированных в медицинской карте покойного мистера Морли.

На теле была одежда мисс Сейнсбери Сил, а рядом – еесумочка. Но где же сама мисс Сейнсбери Сил?

Когда они возвращались с дознания, Джепп торжествующе сказалПуаро:

– Неплохая работа. Сенсация что надо!

Пуаро кивнул.

– Вы первый поняли, что к чему, – продолжал Джепп, – но мнеэтот труп тоже сразу не понравился. В конце концов, мертвецу не уродуют лицо иголову просто так. Это грязное, неприятное занятие, и понятно, что для этогодолжна была быть причина. А причина могла быть только одна – помешатьустановлению личности. – Он великодушно добавил: – Но я бы не смог так быстродогадаться, что это другая женщина.

– И все же, друг мой, – с улыбкой отозвался Пуаро, – в целомэти две женщины не так уж не похожи друг на друга. Миссис Чепмен была красивой,модно одетой, не чуравшейся косметики, а мисс Сейнсбери Сил одеваласьнеряшливо, о помаде и румянах понятия не имела. Но основные внешниехарактеристики у них одинаковы. Обеим было лет по сорок с небольшим. Обе былиприблизительно одного и того же роста и телосложения. У обеих седели волосы, иони подкрашивали их, придавая им золотистый оттенок.

– Да, конечно, если смотреть с такой точки зрения. Но одномы должны признать – прекрасная Мабель ловко обвела нас вокруг пальца. Я былготов поклясться, что она говорила правду.

– Но, друг мой, она действительно говорила правду. Мы ведьвсе знаем о ее прошлом.

– Мы не знали, что она способна на убийство, – а теперьвыходит, что было именно так. Сильвия не убивала Мабель – это Мабель убилаСильвию.

Эркюль Пуаро недовольно покачал головой. Ему все еще былонелегко представить Мабель Сейнсбери Сил в роли убийцы. Но в ушах у него звучалиронично-писклявый голос мистера Барнса: «Ищите среди респектабельных людей…»

Мабель Сейнсбери Сил была в высшей степени респектабельной.

– Я намерен, Пуаро, докопаться до сути этого дела, – твердозаявил Джепп. – Этой женщине не удастся меня провести.

На следующий день Джепп позвонил по телефону. Его голосзвучал странно.

– Хотите услышать новости, Пуаро? – осведомился он. – Делуконец!

– Pardon?[26] Возможно, на линии помехи. Я не вполне понял…

– Все кончено, приятель. Мы свободны и можем бить баклуши!

Теперь в голосе Джеппа явственно слышалась горечь.

– Что кончено? – удивленно спросил Пуаро.

– Все это наше расследование! Охота, газетные сенсации – всек черту!

– Я все еще не понимаю.

– Тогда слушайте внимательно, потому что я не могу называтьимена. Как вы знаете, мы прочесываем страну в поисках… той, которая сделалаэто?

– Да, разумеется.

– Ну так вот, с этим покончено. Велено все замять ипомалкивать в тряпочку! Теперь понятно?

– Да. Но почему?

– Приказ из чертова министерства внутренних дел.

– А такие приказы в порядке вещей?

– Ну, это случается сплошь и рядом.

– Почему они так терпимы к мисс… к той, которую мы ищем?

– Плевать им на нее! Все дело в газетной шумихе – если онапопадет под суд, то многое может выясниться о миссис С.Ч. – о трупе. А об этомлучше помалкивать. Полагаю, все дело в ее чертовом муже – мистере Э.Ч. Поняли?

– Да-да.

– Очевидно, он сейчас в каком-то опасном месте, и они нехотят усложнять его положение.

Пуаро издал невнятный возглас.

– Что вы сказали?

– Я произнес восклицание досады, mon ami.

– Ах вот оно что! А я подумал, вы простудились. Я быиспользовал слово покрепче, чем «досада». У меня темнеет в глазах при мысли,что этой дамочке позволят выйти сухой из воды.

– Она не выйдет сухой из воды, – негромко сказал Пуаро.

– Повторяю, наши руки связаны!

– Ваши – может быть, но мои – нет!

– Добрый старый Пуаро! Значит, вы намерены продолжать?

– Mais oui[27] – до самой смерти.

– Только пусть это не окажется вашей смертью, старина! Еслидело пойдет дальше таким же образом, то кто-нибудь, возможно, пришлет вам попочте ядовитого тарантула!

Положив трубку, Пуаро задумчиво пробормотал:

– И почему я использовал эту мелодраматическую фразу – «досамой смерти»? Vraiment,[28] это абсурд!

Письмо прибыло с вечерней почтой. Оно было отпечатано намашинке, за исключением подписи:

«Дорогой мсье Пуаро!

Я был бы очень Вам признателен, если бы Вы смогли зайти комне завтра. Возможно, у меня будет к Вам поручение. Предлагаю встретиться вдвенадцать тридцать в моем доме в Челси. Если это для Вас неудобно, пожалуйста,позвоните и договоритесь о другом часе с моим секретарем. Простите, что даю Вамтак мало времени на размышления.