Аэрон заметно напрягся.

– Мы же договорились, что ничего ему не скажем.

– Знаю, – глубоко вздохнув, отозвался Люсьен. Его терпение явно близилось к концу. – Но я передумал.

– Ты не можешь вот так просто взять и передумать, – налетел на него Аэрон.

– Я могу передумать, и я передумал, – парировал Люсьен почти спокойно.

– Что происходит? – Мэддокс вклинился между ними, заставив тем самым каждого сделать по шагу назад. Оказывается, он здесь не единственный, кто готов сыпать упреками и пускать в ход кулаки. – Я весь внимание. Ты что-то начал говорить о богах, – продолжал он, повернувшись к Люсьену. – Я знаю, что Аэрона призывали. У меня голова другим была занята, и я не успел спросить, что именно произошло. Что они хотели от него?

– Может, не здесь и не сейчас? – спросил Торин, обращаясь к Мэддоксу, но тот, не отрывая взгляда от Люсьена, поинтересовался:

– Так что же ты сделал, Смерть?

– Идемте отсюда, – бросил Рейес.

Люсьен пристально, ни на миг не отводя взгляда, смотрел на Аэрона.

– Ты видел, что они устроили из-за Эшлин, а теперь представь, что будет, если они случайно узнают о нашем секрете.

Повисло напряженное, гнетущее молчание. Наконец Аэрон кивнул:

– Ладно. Покажи им. Но будь готов к столкновению, потому что им не понравится то, что они узнают.

– Да объясните же кто-нибудь толком! – гаркнул Рейес, тяжело переводя взгляд с одного на другого.

– Объяснить на словах – не то. Это нужно показывать, – сказал Люсьен и двинулся по коридору. – Идемте.

«Что, черт возьми, происходит?» – подумал Мэддокс и метнул вопросительный взгляд на Торина, который не далее как прошлой ночью тоже хотел ему «что-то показать». Торин мотнул головой, давая понять, что тоже без понятия.

«Что бы там ни было, но уж точно ничего хорошего», – заключил про себя Мэддокс. На его памяти Люсьен еще никогда не держался так загадочно. Мэддокс был в растерянности, заинтригован, обеспокоен. Бросив прощальный взгляд на дверь комнаты, где осталась Эшлин, он развернулся и быстро пошел следом за друзьями.

Эшлин повалилась обратно на кровать, пытаясь дышать медленно и глубоко. «О господи! – лежа в постели, думала она. – Он вернулся. Значит, мне не показалось, и все это не было сном, галлюцинацией или миражом. Мэддокс – реальный человек из плоти и крови, который восстал из мертвых и остановил голоса, а я в самом деле провела прошлую ночь в подземелье».

После ухода Мэддокса, оставшись одна в скудно обставленной комнате, она принялась искать телефон, а не найдя его, попыталась выбраться, но и в этом не преуспела. Очень скоро на ее плечи навалилась невыносимая усталость, девушка едва стояла на ногах. Удивительная, всеобъемлющая тишина обволакивала Эшлин, она упивалась ею, словно изнуренный скитаниями по пустыне путник, добравшийся до колодца с живительной влагой, и постепенно совсем успокоилась. Будучи больше не в силах бороться с сонливостью, девушка забралась под одеяло. «Плевать, что будет потом, – устало и блаженно подумала она, опуская налитые свинцом веки. – Вполне возможно, что все это было просто странным наваждением и я проснусь дома, в собственной кровати».

Но не тут-то было.

Ей показалось, что она не успела еще закрыть глаза, как что-то огромное и тяжелое загрохотало где-то рядом с ней и поволокло ее, брыкающуюся и отчаянно кричащую, прочь из самого мирного сна в ее жизни, сна, в котором балом правила благословенная всеобъемлющая тишина. А в следующее мгновение она увидела Мэддокса – он навис над ней и глядел на нее загадочными фиалковыми глазами. На лице у него живого места не было, оно представляло собой один сплошной синяк, было все в кровоподтеках, с заплывшим глазом и рассеченной губой. Страх сдавил Эшлин желудок, и ей показалось, что ее вот-вот вырвет. «Неужели эти чудовища снова попытались убить его?» – в ужасе подумала она.

«Снова? Ха! – горько рассмеялась Эшлин, лежа в постели после ухода воинов и прокручивая в голове все, что с ней за последнее время приключилось, – Они в самом деле тогда убили его. Убили! А он явился ко мне в обществе своих убийц и держался с ними так, словно они в прекрасных отношениях, разговаривал с ними как ни в чем не бывало. Как такое возможно?» Она медленно сползла с кровати. Все тело отчаянно ломило, каждое движение отдавалось болью, как будто она была древней старухой, а не молодой двадцатичетырехлетней девушкой. Эшлин нахмурилась. «Всему виной нервы, и пока совершенно непонятно, когда все это закончится», – с тоской подумала она.

Судя по тому, что из-за двери больше не доносилось голосов, мужчины ушли. «Ну вот и славно, – подумала она, – не желаю их ни видеть, ни слышать. Надо привести себя в порядок и попытаться выбраться отсюда». Мысленно утвердив этот план, девушка проследовала в ванную комнату, которая приятно удивила ее своим убранством, столь резко контрастировавшим со скудной обстановкой спальни, а также с голым камнем и мышами подземелья. Перед ее глазами предстали выложенные белой кафельной плиткой стены, мраморный пол, черный, с хромированными ручками встроенный гарнитур, включающий в себя огромное зеркало, керамическую раковину и множество полочек и шкафчиков, на котором высилась стопа полотенец, сверкающая ванна на причудливых металлических ножках с закрепленным почти под потолком душем («Видимо, это на тот случай, если под ним решит освежиться какой-нибудь гигант», – подумала Эшлин, широко раскрытыми от удивления глазами обозревая грандиозную конструкцию) и почти прозрачной занавеской.

По непонятной причине ванна и все предметы мебели были намертво привинчены к полу.

С потолка лился рассеянный свет, разбрасывая в разные стороны латунного цвета лучики. Никаких украшений – ни картин, ни безделушек – не было. «Интересно, их нет в принципе или Мэддокс все убрал из страха, что я что-нибудь украду?» – подумала девушка и обиженно засопела. В институте ей очень хорошо платили, и деньги не были для нее проблемой. Кроме того, Макинтош баловал ее и покупал ей все, чего бы она ни попросила. Если Эшлин не хотелось обращаться к нему, она делала заказ в Интернете, и желанную вещь доставляли прямо к ее порогу. Она прокрутила в памяти свои интернет-приобретения и залилась краской. Она обожала любовные романы, и как-то раз, прочитав один из них, купила костюм наложницы из султанского гарема и комплект черного кожаного белья, а в другой раз, изучив книгу, главными героями которой были агент под прикрытием и бывшая воровка, приобрела кучу шелковых шарфов и монтажный скотч. Впрочем, ничем из этого ей так и не довелось воспользоваться.

Эшлин вздохнула и макнула одно из полотенец в остывшую воду в ванне. Не раздеваясь, она постаралась привести себя в порядок. Мысль о том, что кто-то из мужчин внезапно вернется и застанет ее нагишом, приводила в ужас.

«Да, но ты была бы не против, если бы этим кем-то оказался Мэддокс», – поддразнил ее внутренний голос.

«Нет, я была бы чертовски против, – мысленно отозвалась она, смущенная тем, как к ней в голову вообще могла залететь такая мысль. – Он напугал меня».