– Это просто невероятно, – произнес Балу, набивая рот чипсами.

Но парочка не обратила на него никакого внимания и увлечённо продолжила обсуждать интересующих их персон.

– Ник, действительно, изменился. И это не только мы заметили.

– Теперь его лучшие качества направлены не только для того, чтобы затащить в постель очередную Барби.

– Я подавился, – встрял в разговор Балу, хватаясь за горло.

Но Мари продолжила:

– Наталии он нравится – это очевидно…

– Но что-то её останавливает – это факт.

– Ребята, ударьте мне по спине, – вновь прохрипел Балу, пододвигаясь к Сержу и Мари ближе.

– Было бы интересно последить за их отношениями, а то здесь совсем нечем заняться, – задумчиво протянула Мари, вставая со стула.

– Что верно, то верно, – кивнул Серж, также поднимаясь со своего места.

– Ребята…

Прежде чем уйти, Мари подошла к Балу и кулаком ударила его в живот.

– Когда человек подавился, принято бить не по спине, а в живот, дурачина, – произнесла девушка, разворачиваясь и, плавно лавируя между столиками и стульями в столовой, направилась к выходу вслед за Сержем.

Балу откашлялся и перевёл взгляд на спины Сержа и Мари:

– Эй, куда вы? – крикнул он им вдогонку, поднимаясь из-за стола. Но когда его взгляд остановился на остатках еды, Балу вновь опустился на стул и посмотрел на ребят, дожидавшихся его у выхода.

– Столько еды осталось, – угрюмо пробурчал он себе под нос.

– Ну, ты идёшь?! – сквозь толпу долетел до его ушей гневный клич Мари.

– Эх, – печально простонал Балу, вставая со стула.

Он не отошёл от стола, пока не набил рот всеми крохами оставшейся еды.

Один день сменялся другим, а в отношениях между Ником и Наталией ничего не менялось. Молодой человек стал часто пропадать в библиотеке за учебниками, готовясь к экзаменационной неделе. Девушка своё свободное время тратила на чтение книг в наушниках или на молчаливую компанию Колдуна, который выбрался-таки из своего панциря и вновь стал приходить на трибуны стадиона.

– Давно не виделись, – сказала Наталия, впервые встретившись с чёрным магом лицом к лицу после бала.

Колдун не ответил, но нахмурился. Это дало понять Наталии, что он не игнорирует её, а просто не хочет с ней разговаривать, впрочем, как обычно. Тогда девушка присела рядом с ним на трибуны и посмотрела на поле, на котором тренировались девушки-болельщицы в ярких костюмчиках и с помпонами. Прежде чем погрузиться в свои мысли, Наталия хотела избавиться от тяжёлого камня, давившего на неё, и она посмотрела на бледный профиль Колдуна.

– Я хочу извиниться…

– Опять?

Наталия удивлённо всматривалась в тёмные глаза мага, не понимая, чтобы это могло значить. Но в её голове и без того было столько разных вопросов, что этот просто не прижился. Ей было легче думать, что Колдун больше не сердится на неё, и одним камнем на душе становилось меньше. Наталия улыбнулась, удерживая себя от порыва обнять чёрного мага, и вновь перевела взгляд на спортивное поле, где к болельщицам присоединились и футболисты. С тех пор она часто приходила на трибуны посидеть бок о бок с Колдуном, чувствуя себя с ним спокойно и расслаблено, совсем как с книгой в руках. И иногда ей казалось, что и Колдун привык к её присутствию рядом и ждал, когда она придёт, и расстраивался, если она не приходила. Но, возможно, это были лишь её фантазии. Как и то, что Ник хочет ей что-то сказать, когда бросал быстрые взгляды, когда улыбался, думая, что она не видит, когда искал её глазами, если хотел убедиться, что Наталии также одиноко без него, как и ему без неё.

Так прошла сначала одна неделя, а потом и пронеслась экзаменационная. А Сержу и Мари только и оставалось наблюдать за тем, как Ник и Наталии всё больше и больше отдаляются друг от друга. Изредка они кидали на ребят скучающие взгляды, которые хоть и сидели рядом за одной партой, но были как будто за тысячу миль друг от друга. Они уже как будто и не старались встречаться друг с другом взглядами, ведь если раньше оба прикладывали к этому усилия, то теперь смотреть в противоположные друг от друга стороны для них было в порядке вещей. Так Ник сосредоточил свое внимание на мистере Ките, а Наталия на лежащей перед ней тетрадкой, на обложке которой она усердно что-то выводила.

– Быстро пронеслись перед нами четыре месяца – первое учебное полугодие. Вы благополучно сдали все экзамены, с чем я вас и поздравляю. И сразу перейду к делу, – хлопнул в ладоши мистер Кит, когда ребята стали друг другу давать «пять» и громко переговариваться. Дождавшись, когда внимание учеников вновь было приковано к своей персоне, Максимилиан продолжил. – Сегодня последний учебный день. С завтрашнего дня по двенадцатое число включительно у вас будут зимние каникулы. Как всегда, большинство из вас разъедутся по домам…

– Фиджи! – воскликнул кто-то, и класс дружно рассмеялся.

– Хм…, – Макс откашлялся и продолжил. – Ну, в общем, кто куда. Не это собственно важно. А то, что некоторые из вас останутся в школе.

– А кто-то будет работать, – недовольно пробубнила Сэния, ловя сочувственную улыбку Наталии.

А Максимилиан продолжил:

– Для этих ребят администрация школы как обычно забронировала места в одной из гостиниц Альп, где ребята смогут в комфортной и благоприятной обстановке провести свои каникулы. Конечно же, под непрестанным контролем преподавателей, – добавил Макс, заметив довольные улыбки на некоторых лицах.

– Может, так нам удастся почувствовать зиму, – сказала Мари, бросая выразительный взгляд за окно.

Мистер Кит, как и большинство одноклассников, посмотрел на печальный пейзаж. Сухая серая земля уже давно молила прикрыть её морщинистые потрескавшиеся недра пуховым белым покрывалом. Тоненькие веточки деревьев жалко трепетали под порывами ледяного ветра. Низкие серые облака до сих пор грозились осадками, но их обещания были пусты. И в конце декабря всё вокруг казалось необычайно бледным и безжизненным, особенно на фоне сахарных Альп.

– Ни что так не утомляет, как ожидание поезда, особенно, когда лежишь на рельсах, не правда ли? – произнес Максимилиан, обводя своих учеников смешливым взглядом. – Аминад Петрович Шполянский – русский поэт, между прочим.

– Разве мы можем что-то сделать? – спросил в свою очередь Серж.

– Для кого? Для того, кто лежит или для тех, кто едет в поезде?

– Те, кто едет в поезде и так прекрасно себя чувствуют, – усмехнулась Мари.

– Откуда ты знаешь?

– В конце концов, им-то уж точно ничего не будет.

– Разве? – удивился Макс, улыбаясь.

– Тогда мы точно можем что-то сделать, – подытожил всё сказанное Серж.