Догнал ее уже у самого офиса. Перегородил дорогу, оттеснил к стене, поставил руки вокруг ее головы, заслоняя от окружающих, наклонился к ней и хрипло спросил:

– Так что надумала? – и бессильно замер, осознав, что его сейчас пошлют к черту.

– Ты мне не нужен, уж извини, – безразлично ответила Полина, с тоской глядя на круглые глаза проходивших мимо коллег. – Для чего этот цирк?

Игорь вспыхнул.

– Цирк? Для тебя это только цирк?

– А что еще? – ответила не менее агрессивно. – Это ведь не к тебе будут приставать с вопросами, кто это и почему так себя ведет? Ты о моей репутации подумал?

Он коротко хохотнул, придвинувшись еще ближе.

– Репутации? – она холодно посмотрела ему в глаза, и он отстранился. – Извини, не подумал. Может, поговорим спокойно в другом месте?

– Нет. Мы уже все сказали друг другу.

Быстро вывернувшись из-под его рук, кинулась к идущей мимо Вере Владимировне. Моментально сориентировавшись, та взяла ее под локоть, и они быстрым шагом ушагали в контору.

– Ты сказала мужу об уж очень откровенных приставаниях этого наглого типа? – начальница была впечатлена разыгравшейся перед ее глазами безобразной сценой.

– Он и так обо всем знает, – Полине было ужасно неприятно и стыдно, хотя ее вины в происшедшем и не было.

– Да? А мне так не показалось. Стас не из тех, кто допускает такое поведение со своей женой. Мне кажется, он знает далеко не обо всем.

Полина вздохнула. Что ей делать? Игорь всеми силами пытается досадить Стасу. И ему это удастся, если она примется рассказывать мужу все, как есть. Стас однозначно взбеленится, и чем все кончится, неизвестно. Нет уж, не будет она лить воду на мельницу этого прохиндея.

Опять промолчала, так ничего и не сказав вопросительно на нее глядевшей Вере Владимировне.

После ухода, или, вернее, побега Полины Игорь с недовольной гримасой повернулся и заметил несколько пар глаз, с любопытством уставившихся на него.

– Вот черт! – пробормотал про себя, – в самом деле цирк устроил! Надо же, какие тут все любознательные! – Преодолев острое желание покрутить у виска в назидание зевакам, быстро пошел прочь.

Дома узнал, что отец с дядькой снова спроваживают его из города, на сей раз в Забайкалье. Был вынужден уехать, потому что с таким тандемом не спорят, но пообещал себе, что вернется и продолжит начатое.

Вечером Стас спросил у Полины:

– Ты Игоря не видела?

Ей не хотелось говорить, но врать не было смысла:

– Видела.

– Он опять приставал?

– Ну, что-то в этом роде.

Стас опустил голову, пряча загоревшиеся гневом глаза. На лице заиграли желваки, руки сжались в огромные кулаки.

– В общем, так: ты никуда без меня не выходишь! Ему откровенно делать нечего, он работает только зимой, вот и развлекается, тебя выслеживает, Пинкертон доморощенный. Дать бы ему по мордасам, да мать против. Эх!.. – в этом восклицании прорвалось неистовое желание научить братца уму-разуму.

Полина возмутилась. Это что, тюрьма? И выход из нее только под наблюдением надзирателя? Молча сверлила мужа взглядом, стараясь, чтоб до того дошла вся абсурдность его требований.

Зазвонил телефон. Стас посмотрел на дисплей и сухо ответил:

– Слушаю, дядя Коля!

Выслушав, облегченно поблагодарил и сказал уже Полине:

– Конфликт улажен. Игорь уехал в Забайкалье.

Она расслабилась. Ссориться не хотелось, хорошо, что и не пришлось. Чтоб отвлечь мужа, нейтрально спросила, хотя ей это было вовсе неинтересно:

– А почему он раньше работал только зимой?

– У нас участки на северах. Там разведку можно вести только зимой. Летом топь, не пройти. Но Забайкалья у нас прежде не было. Видимо, дядька взял участок, неразведанный, потому что разведку будут вести на все полезные ископаемые. Если отряд Игоря что-то найдет, хорошо, если нет, будут грибы с ягодами собирать. В общем, он там до заморозков. А потом обратно в тундру. Ему там самое место. А то откровенно с ума сходит от безделья.

Полина успокоилась. Правда, ей не верилось, что Игорь так просто сдастся. Он показался ей упертым парнем и без тормозов.

Приближался декабрь, а вместе с ним и конец заключенного ими брачного контракта. Полина часто с ожиданием смотрела на Стаса, он отвечал ей таким же выжидающим взглядом, но оба молчали, боясь первыми начать серьезный разговор. Вот и теперь, поиграв в гляделки, разошлись по своим комнатам, недовольные друг другом и собой.

Полина включила ноутбук, вышла в скайп, позвонила маме.

Ольга Михайловна до сих пор жила в Германии и возвращаться не предполагала. Более того, собралась замуж за владельца небольшого пансионата, с которым познакомилась во время лечения. Полина припомнила потрясший ее разговор, когда мама летом сообщила ей удивительную новость:

– Я, наверное, останусь здесь жить, доча. Я встретила Курта. Вот, посмотри на него, он тебе никого не напоминает?

И она позвала к камере невысокого плотно сбитого мужчину. Полина ахнула. Это был отец! Постаревший, или, вернее, возмужавший, но вылитый папа! По спине поползли мурашки суеверного ужаса.

– Вот-вот, – Ольга Михайловна поняла ощущения дочери, – и у меня появилось такое же чувство нереальности. Когда я увидела его впервые, так на него уставилась, что он поневоле меня заметил. Спросил, как я себя чувствую, а потом все как-то закрутилось-завертелось. – И смущенно призналась: – В общем, мы живем вместе.

Мужчина улыбнулся и что-то негромко произнес. Полина перевела вопросительный взгляд на мать. В отличие от нее, немецкого она не знала. Ольга Михайловна с улыбкой перевела:

– Курт приглашает тебя в гости. Если понравится, можешь остаться навсегда.

Полина поблагодарила и пообещала, что обязательно приедет. Когда-нибудь, но не теперь.

…Пока мама включала планшет, чтоб выйти в скайп, Полина вспоминала прошедшее время. Жить со Стасом оказалось вовсе даже неплохо. Иногда он вспыхивал и пытался заставить ее делать так, как желает он, но она спокойно утихомиривала его гневные порывы.

В принципе, получилось именно так, как она когда-то сказала: она не даст собой командовать. Но и Стас сразу уступал, лишь только понимал, что она в самом деле недовольна. Похоже, ее характер был сильнее его. Или он просто не хотел ее обижать.

С ним она чувствовала себя хорошо. Защищенно. И уютно. Но вот только скоро эта жизнь закончится. А жаль. Очень жаль.

Ей хотелось остаться, и она была готова сказать об этом Стасу, но хочет ли этого он? Вдруг он расценит ее слова как навязчивость?

А она не хочет навязываться. И просить никого и ни о чем в своей жизни больше не будет. Хватит с нее Толика.