— Секретное оружие Третьего рейха.

— Римма?

— Женщина на страже зла от добра… Хочешь, я тебя с ней познакомлю?

— Не надо.

— Только сначала оденься. Она не лесбиянка… — усмехнулся Леон. И немного подумав, добавил: — А жаль?

— Она что, здесь? — похолодела Инна.

Она готова была терпеть у себя Леона, но Римма с ее сверхспособностями — это уже за гранью. Но Леону все равно, и ему ничего не стоило принести в дом свою гадюку.

— Римма! — позвал он.

— Сейчас! — донеслось откуда-то со второго этажа.

Инна скривилась, проклиная себя за глупость. И зачем она только разогнала прислугу.

— Одевайся. Или она превратит тебя в камень! — засмеялся Леон.

— Да нет.

Инна торопливо надела халат. Вдруг эта Римма — самая настоящая горгона Медуза с ее убивающим взглядом!

Но в зал вошла вполне милая на вид девушка с широким лицом и маленькими насыщенно-синими глазами. Высокие прямые скулы, идеальный по своим пропорциям нос, большой чувственный рот. Маленькие глаза нисколько ее не портили, скорее наоборот. Может, потому что казались большими в глубину. Одета она была просто, темно-серый брючный костюм, белая блузка с расстегнутым воротом. Типичный офисный прикид. А в руке папка, с какими секретарши ходят на доклад к своим боссам.

— Мне понравилось, — обращаясь к Леону, сказала она.

Эта непонятно кто демонстративно не замечала Инну, и она не могла не возмутиться.

— Что тебе понравилось?

— Здравствуйте, меня зовут Римма, — сказала незваная гостья, одарив хозяйку резиновой улыбкой. — Я согласна стать вашей экономкой.

— Ты согласна?!

— Я обратилась к вам на «вы», — с укором подчеркнула Римма.

Она смотрела на Инну с обидой, но спокойно. Тихий омут у нее в глазах. Омут, в каких водились черти. Нечистая сила не выплескивалась наружу, она тянула к себе, заставляя головой окунуться в бездну.

— Она обратилась к тебе, как к хозяйке дома, — сказал Леон.

Он подошел к Инне, обнял ее за плечи. Она напряглась. Почувствовала себя овцой, которую взяли за ноги, чтобы состричь с нее шерсть. Или даже пустить кровь. А нож она видела в глазах Риммы. Ее взгляд звал к себе, приглашая напороться на клинок. Инна стояла на месте, но этот нож как будто приближался. А с места не сдвинуться. Потому что Леон держал за плечи. Да и ноги вдруг налились кандальной тяжестью.

— Вы же берете меня на работу? — спросила Римма.

— Нет, — мотнула головой Инна.

— Вы не пожалеете о своем согласии. — Но девушка улыбалась ей так, как будто она сказала «да».

— А я согласилась?

— Договор подпишем прямо сейчас, — открывая папку, сказала Римма.

— Какой к черту договор?

Гостья открыла папку, повернулась к Инне боком, подала ей авторучку и показала, где нужно расписаться.

— Не буду я ничего подписывать! — возмутилась Инна.

Но авторучку взяла, понесла ее к листу бумаги. Надо было глянуть, что там написано, но черные строчки слились с белой бумагой в одну большую кляксу. Глаза стали закрываться, Инна поняла, что засыпает.

Проснулась она в кромешной темноте. Но в своей спальне. Окна наглухо зашторены, в комнате ни единого огонька, даже телевизор с видеоцентром отключены. И часы не светятся. И в доме тихо-тихо.

Инна вскочила, села. Глаза привыкали к темноте, но этого было мало. Она щелкнула выключателем, над кроватью зажегся ночник.

Да, она действительно в своей спальне. Голова тяжелая, во рту привкус перегарной отрыжки. Да, она пила виски, потом появился Леон… А может, он ей просто привиделся. Пьяная голова на выдумки хитра… А что это за лист бумаги на тумбочке? Авторучка на ней знакомая.

Это был договор на одном листе. С ее подписью. Инна Васильевна Некрасова передавала свою душу дьяволу в бессрочную аренду. Что за дичь?

Инна отшвырнула от себя лист, как будто это было письмо с порошком сибирской язвы.

Леон вчера был не один, он привел с собой Римму. И эта сука загипнотизировала Инну. И взяла с нее подпись. Инна отказывалась заключать с ней договор, а подпись все равно поставила. Причем на совершенно другом договоре.

Она понимала, что сделка с дьяволом всего лишь фикция, злая шутка. Но все равно стало страшно. Если Римма смогла взять в аренду душу Инны, то ей ничего не стоило лишить наследства. Насядут на нее с Леоном и заставят подписать отказ от миллионов. В свою, конечно же, пользу.

Инна как ошпаренная выскочила из комнаты. Если Леон здесь, она должна была потребовать от него объяснений.

Дверь в гостевую спальню была открыта, в комнате горел ночной свет. Но было тихо. Инна зашла в спальню и увидела Леона. Он полусидел, спиной опираясь на подушки в шелковых наволочках. Он дремал, закинув руки за спину. Рядом с ним на боку лежала женщина. Под простыней. Конечно же, это была Римма.

Леон услышал Инну, когда она входила в комнату. Открыл глаза, с насмешкой посмотрел на нее.

— И что все это значит? — громко спросила она.

Но Римма даже не шелохнулась. И Леон остался в прежней позе.

— Ты продала мне свою душу, — осклабился он.

— Ты дьявол?

— И мы с тобой одна сатана.

— А это кто?

— Тсс! Разбудишь! — Леон приложил к губам палец.

— И что?

— Ты же не хочешь, чтобы она превратила тебя в жабу?

— Это не смешно.

— Почему не смешно? Я буду смотреть, как ты прыгаешь и квакаешь… Мне уже смешно.

— Смеяться будешь в другом месте.

— Смеяться я буду здесь, — ухмыльнулся Леон. — И жить, и смеяться.

— Мы же договорись, что нам сейчас нельзя жить вместе.

— Почему? Ты разогнала старую прислугу, наняла новую. Римма — экономка. Я — садовник. Груши буду околачивать… Думаю, на этом и остановимся. Зачем нам еще кто-то?

— И вы будете работать по дому?

— Работать будешь ты. А Римма будет тебя контролировать. Она же у нас теперь типа домоправительница.

— Я буду работать?! — Инну заколотило от возмущения.

Мало того что Римма собирается здесь спать с ее мужчиной, она еще будет эксплуатировать хозяйку дома.

— Ну зачем же ты так, дорогой? — Римма вдруг поднялась и, оправляя на себе шелковую ночнушку, направилась к Инне.

Улыбка у нее сладкая, приторная, а потому противная. Но все-таки улыбка.

— Дом большой, Инна сама не управится. А мы с тобой не сволочи. Я буду ей помогать.