— Я тоже, — улыбнулся Леон. — Буду жарить шашлыки.

— Я не ем мясо, — качнула головой Римма, взглядом впиваясь в Инну.

— Тогда тебе только шампуры.

— А мясо тебе, девочка моя. — Римма провела пальцами по ее щеке.

И так Инне стало вдруг приятно, что глаза стали закрываться.

Проснулась она в своей постели, за окнами светило солнце. Леон, Римма остались в ночном кошмарном сне. Сейчас Инна приведет себя в порядок, отправится в ресторан, позавтракает, а потом решит вопрос с прислугой. Нет, сначала она отправится в охранное агентство и арендует там дежурную смену. Дом должен охраняться, чтобы Леон не смог безнаказанно забраться к ней в дом.

Дверь открылась, в комнату вошла Римма. Свежая, лощеная, в брючном костюме.

— Ну чего лежишь? — мило улыбнулась она. — Поднимайся, пойдем готовить завтрак.

Инна схватилась за голову. Ночной кошмар стал реальностью. И ей ничего не остается делать, как подчиниться. Иначе Римма снова заглянет к ней в душу и подчинит своей воле. Мало того, заставит подписать реальное отречение.

Инна понимала, что не должна смотреть Римме в глаза. Только так она может оградить себя от ее влияния. Но чтобы не сталкиваться с Риммой взглядом, она не должна была бросать ей вызов. Сказала, завтрак, значит, нужно подняться и делать.

Инна наскоро привела себя в порядок, спустилась на кухню, приготовила яичницу с ветчиной, открыла баночку лечо, подала все к столу. Но Леон не появлялся, и Риммы нигде не было.

Она поднялась наверх, но никого там не нашла. Кровать в гостевой спальне была идеально заправлена. Как будто и не было здесь Леона. Но запах табачного дыма выдавал его недавние присутствие.

А еще в ушах вдруг зазвучал голос Риммы. Она просила Инну отказаться от прислуги. «Сама, все сама…» При этом она предупреждала, что будет наблюдать за ней, но издалека. Инна не знала, что думать. Или она тронулась умом, или попала в кабальную зависимость от Леона.

Леон не дурак, он понимал, что ему здесь не место. Устроил шоу, показал Инне, насколько она уязвима. И после этого исчез. Как будто его и не было. Но ведь он обязательно появится. И спросит, если она сделает что-то не так. Значит, она должна быть послушной и не выходить из берегов. Но ведь Леон сел ей на голову не просто так. Он сделал это, чтобы свернуть ей шею. А оно ей нужно?

* * *

Зоя стояла у окна, тупо глядя вниз. Девятый этаж — это убийственная высота. И простое решение вопроса.

Глеб тихонько подошел сзади, обнял. Какое-то время он стоял молча.

— Даже не думай, — наконец сказал он.

— Что, не думай? — встрепенулась она.

— Это не выход.

— О чем это ты?

— Надо жить. Просто жить.

— Я не собиралась ничего такого… И жить мы будем… Но как?

Зоя была у Ковригина, тот в ответ развел руками. Повторная экспертиза ничего не показала, а Инна ни в чем не призналась. И ее любовник молчал как рыба об лед. Зоя потребовала провести новое исследование, но Ковригин ответил ей упреком. Тело уже должно быть предано земле, а Зоя только тормозит процесс. С этим трудно было не согласиться.

Уголовное дело закрыто, смерть отца признана естественной, завещание можно оспорить в суде, но шансов на справедливость практически нет. Ковригин посоветовал договориться с Инной — в расчете на ее благоразумие. Но Зоя не хотела унижаться перед этой дрянью. К тому же Инна уже сказала свое слово. И очень скоро им с Глебом придется отдать ей и квартиру, и машину.

— Как все живут.

— А Куркова будет жить как королева!

— Я не знаю, как она смогла провернуть все это. Но ведь сумела. И мы ничего не можем с этим поделать.

— А надо что-то делать! — Зоя должна была держать себя в руках, но нервы ни к черту.

— Что?!

— Не знаю!.. Взять этого Леона за грудки! Вытряхнуть из него правду!.. Ты же можешь?

— Что я могу?

— Я знаю, ты можешь!.. Я видела, как ты с этими, там на острове!

— Предлагаешь убить Леона?

— А если он этого заслужил?

— Ну, допустим, убью… Дальше что?

— Не надо убивать. Нужна всего лишь правда.

— Он не скажет. А убивать я не хочу.

— Боишься?

— Это истерика, — отстраняясь, с укором сказал Глеб.

Он мог уйти совсем, а этого Зоя допустить не могла.

— Ну, извини! — Она повернулась к нему, обхватила руками его крепкое мускулистое тело, прижалась в поисках защиты.

— Убивать можно только защищаясь.

— Да, я понимаю, — закивала она.

— Силой мы ничего не решим.

— Да, да…

— Только своим трудом и упорством… Почему мы не ходим в институт?

— А смысл?

— Хорошо подумай, что ты сейчас сказала.

Зоя вздохнула. Увы, но Глеб прав. За институт заплачено, возможно, им с Глебом и помогут закрыть семестр, к которому они отнеслись так наплевательски. Деньги у них есть, она сняла со своих карточек все, что там было. Там немного, но на год экономной жизни хватит. Еще и за учебу заплатить чем будет.

Летом следующего года они с Глебом получат дипломы, устроятся на работу и будут строить свое будущее своими руками. Лишь бы только Глеб не отрекся от нее.

И еще Зою угнетала мысль о том, что Инна будет почивать на лаврах. И называть ее неудачницей. Она будет смеяться и плясать на костях ее родителей. В то время как Зоя будет влачить жалкое существование… От обиды, от отчаяния из глаз хлынули слезы.

Некрасова похоронили рядом с его женой. Было много народу, отзвучали прощальные речи, гроб с телом предали земле. Люди разошлись, чуть погодя исчезли рабочие, в павильоне у могилы остались только Зоя и Глеб.

Иван Павлович ставил эту беседку для себя, для комфортного здесь пребывания. Просторное помещение под крышей, остекление в пластиковых рамах, гранитный мемориал, мраморный пол, удобные скамейки, стол. Зоя собиралась остаться здесь надолго. Глеб ее понимал. Она и без того намаялась здесь в одной компании с Инной. А сколько было злорадных и наигранно-сочувствующих взглядов в ее сторону. Завещание не оглашалось, но, похоже, все уже были в курсе. Устала Зоя, вымоталась, наконец-то представилась возможность побыть наедине с отцом и матерью. Здесь она их и помянет. Это куда лучше, чем насиловать себя присутствием в ресторане, где балом будет править Инна, эта счастливая вдова.

Глеб знал, как все будет, потому достал из кармана фляжку с коньяком, подал Зое. Она кивнула в знак благодарности, сделала несколько глотков. Глеб хотел забрать у нее фляжку, но Зоя мотнула головой. А из глаз полились слезы. Фляжка, конечно же, здесь ни при чем.