Хитрая лиса! Евгения поняла его расчет.

– Даже не предлагай, – категорично заявила она. – Я хочу работать и буду это делать в том режиме, в котором смогу. Если у меня не получится выйти на службу в один из дней, то я предупрежу тебя заранее. Но дома я сидеть не хочу. Бездействие меня убьет.

– Вы уверены в этом? Все-таки здоровье важнее работы.

– Абсолютно уверена. Я хочу быть в строю. В конце концов, это когда-то закончится. Полгода – это не срок.

«Конечно, если вдуматься, это целая вечность, – подумала она про себя. – Не знаю, как я это выдержу».

– Я по-прежнему остаюсь главным редактором, – продолжила она. – Буду заниматься подготовкой, организацией, документами. Мне просто нужен человек, на которого я могла бы рассчитывать, чтобы ответственность не легла вдруг на мои плечи в самый последний момент.

– Вы можете на меня рассчитывать, Евгения Федоровна, – заявил Сбродов, – как на саму себя.

«Будь моя воля, я вряд ли поручила бы это тебе», – с горечью подумала Евгения. Но довериться кому-то еще, оставив в стороне ответственного секретаря, было неразумно.

«Что-то тут не так, – призадумался Сбродов. – Как бы все выяснить? Как?..»

На следующий день Евгения вернулась домой раньше обычного, что случалось с нею довольно редко. Она чувствовала себя неважно и боялась, что ее сообщение Сбродову о какой-то ее серьезной болезни станут реальностью. Не хватало ей еще слечь на самом деле, чем дать своему секретарю полную свободу действий!

Дома была только Нурия. Она раскладывала стопками чистое белье. Увидев хозяйку, она отметила про себя, что та выглядит усталой и чем-то расстроенной. К сожалению, в последнее время семейство Швец переживало не лучшие времена. Александр ходил мрачнее тучи и не шутил с Нурией, как бывало обычно. Иван отсиживался в своей комнате, не отрывая глаз от компьютера, и, похоже, он единственный не замечал, что с родителями что-то происходит. Он стал уже совсем взрослым юношей, и ему было недосуг разбираться с проблемами предков. В то же время Василиса определенно что-то чувствовала. Не отдавая себе в этом отчета, она с безошибочной интуицией ребенка улавливала перемены во взаимоотношениях родителей и страдала от этого, становясь капризной и беспокойной.

– Могу я что-нибудь для вас сделать, Женечка? – спросила Нурия, заходя в комнату. – Может, чай? Хотите, разогрею ужин?

Хозяйка только покачала головой. У нее опять не было аппетита.

– Так нельзя, милая вы моя, – сказала пожилая женщина, усаживаясь рядом. – Поглядите, до чего вы себя довели! На вас лица нет.

Евгения подняла голову и уставилась на свое отражение в зеркале на туалетном столике. Вроде все было, как всегда. Костюм глубокого синего цвета красиво облегал ее стройную фигуру, и ей показалось, что в последние дни она немного похудела. Застежка на юбке держалась почти свободно. Только, к огорчению Женьки, ее лицо отреагировало на перемены по-своему: оно осунулось и приобрело такой же голубой оттенок, как и ее шелковая блуза.

– Что происходит? – спросила Нурия, кладя ей на плечо свою сухую широкую ладонь. – Я же вижу, что что-то не так. Василиса не находит себе места. Представляете, она мне сказала, что папа сердится на маму!

В отличие от многих своих знакомых, прибегавших к помощи домашней прислуги и убежденных в том, что между хозяевами и наемными работниками должна быть дистанция, Евгения придерживалась другого принципа. Ей повезло, Нурия в их доме была пятым членом семьи. Она была уже немолода, но мудра и трудолюбива. Проработав всю жизнь в деревне, она не получила полного образования и не обладала амбициозностью городского жителя, ищущего работу в сфере обслуживания. Зато она была глубоко порядочна, тактична, а как себя правильно вести в чужой семье, чувствовала интуитивно: для этого ей не требовалось изучать правила хорошего тона.

– Странно, что Василиса что-то замечает. Ей всего лишь три с половиной года, – озадаченно проговорила Евгения. – К тому же у меня нет привычки обсуждать свои проблемы с дочерью.

– Дети все чувствуют. Она вас любит. Обоих. И ей больно видеть, что вы между собою не ладите.

Евгения вскинула голову:

– Неужели это так заметно?

– Разумеется, – подтвердила Нурия. – В вашей семье я всегда отдыхала душой. Люди вы теплые, хорошие. А тут как сквозняком по полу подуло. Холодно стало, неуютно. Вы, конечно, молчите, а мне уже все ясно: неладно что-то. Как будто трещина между вами прошла. Третий, что ли, кто-то появился?

– Третий? – удивилась Евгения. – Какой третий?

– Может, женщина между вами встала?

Евгения горько усмехнулась. Не зная правды, их домработница попала прямо в точку. Во всех бедах и правда виноваты женщины! Только их с Александром развела в стороны не разлучница. Просто милая девушка Машенька оказалась не в том месте в ненужное время. Не встань она на обочине в то слякотное утро, жили бы они, как прежде, душа в душу.

– Рано или поздно это происходит со всеми, – продолжала тем временем Нурия, приняв усмешку хозяйки за подтверждение своей догадки. – Бесятся они, окаянные, словно молодость пытаются вернуть. Причем чем примернее мужик себя вел в семье, тем сильнее ему потом крышу сносит. Но если не переболеешь – не будешь жить вовсе. Все проходит, и эта блажь пройдет. Вы только будьте терпеливы, и все наладится. Мужик – он ведь как кобель на привязи: чем сильнее его за поводок тянешь, тем больше будет он сопротивляться. А то и вовсе веревку оборвет и убежит. Только его и видели! А дашь ему волю, так он хвост распустит, кругом побегает, чужих сук понюхает и домой примчится. Только ты веревочку из рук не выпускай, но и не тяни сильно.

Евгении не понравилось сравнение ее мужа с кобелем. Во всяком случае, она полагала, что живет рядом с высокоразвитым существом, а не с особью мужского пола, которая подчиняется лишь низменным инстинктам.

– Нет, Нурия. Все совсем не так, как ты думаешь, – раздраженно сказала она. – Если Александру и сносит крышу, то совсем по другому поводу. Хотя совсем уж без женщины здесь, конечно, не обошлось. Но все гораздо хуже. Во всяком случае, для меня. Видите ли, получилось так, что… Сложно все объяснить, хотя объяснять все равно придется… В общем, я совершила преступление… Не делайте такие глаза, ради бога! Я никого не убила. Хотя многие считают иначе… Я не хотела никому зла, просто так получилось…

Евгения испугалась, увидев выражение лица Нурии, и поняла, что ее объяснение несколько затянулось.

– Я сбила на дороге женщину и, будучи в шоке, не нашла в себе сил оказать ей помощь. Я удрала, потому что струсила. Можете ли вы теперь, взглянув мне в глаза, сказать, что по-прежнему считаете меня хорошим и добрым человеком?

Наступила долгая пауза. Стало слышно, как гудит в печной трубе ветер.

– Эта женщина умерла? – спросила Нурия.

– Тогда я об этом не знала, но предполагала, что сбила человека насмерть. Зато в другом я была уверена на все сто: той женщины, какой я была до этого, больше нет. Я… оставила себя умирать рядом с тем человеком.