– Если выкинешь что-то еще, уволишься с работы, продашь машину и до тридцатилетия за порог не выйдешь!

* * *

Поднявшись в свою комнату, проверяю телефон, где меня ждет миллион эсэмэсок. Я игнорирую все, кроме двух. Перво-наперво пишу Бентону – спрашиваю, как у него дела. Он тотчас отвечает, что жив-здоров и мы скоро поговорим. Затем отсылаю Джемме краткое: «Под домашним арестом, но жива», – и отправляюсь в душ. Мытье получается самым долгим и неэффективным в моей жизни.

Утром волосы еще пахнут дымом, что вполне уместно, ну а сотовый разрывается от сообщений. Эсэмэски от Вероники я игнорирую, равно как и от троллей, называющих меня преступницей. Анонимные угрозы расправы (вероятно, от Нолана и его дружков) довольно смешны. Несколько придурков постят даже нечеткие фотки того, как детектив Арчер заталкивает меня в седан.

Теги я снимаю, а фотографии уничтожить не могу. Бесит, что это дерьмо сохранится где-то в архивах до зимы, когда я начну пробиваться в колледжи. Родители перекрывают доступ в интернет, и я испытываю искреннее облегчение. Увы, длится оно недолго: проходит, когда мне вручают связывающее кольцо, которое я носила до посвящения в тринадцать лет. Кольцо они усиливают наговором-антивзломом, сделав любую попытку снять его болезненной и очевидной. Магическая сила протестует, рвется на свободу так отчаянно, что у меня руки дрожат, когда я надеваю кольцо на указательный палец. Но дрожь стихает, а в груди, где с неумолчным гулом роилась магическая энергия, царит пустота.

Единственное, что отвлекает от действия связывающего амулета, – пропущенные сообщения от Морган. То, что они от нее, я вычисляю по двум признакам. Во-первых, код штата у несохраненного телефонного номера – не массачусетский. Во-вторых, сообщения дышат тревогой. «Пожалуйста, поторопись! Боюсь, крыша вот-вот обвалится». Потом читаю в панике набранный заглавными буквами вопрос о том, все ли у меня хорошо… и обещание прислать помощь.

А после этого – ничего. Гробовое молчание. Небось увидела, как детектив Арчер ведет меня к седану закованной в наручники. От такой мысли я густо краснею. Зрелище наверняка в зародыше убило интерес, который появился у Морган.

Если интерес был неподдельным.

Если бы только на мне не было розового кварца, когда Морган меня целовала! Из-за него сплошная путаница. Типа, сам факт того, что я целовалась с малознакомой девушкой для меня в порядке вещей.

К воскресенью неопределенность становится невыносимой. Я должна выяснить, лишила ли себя шанса узнать Морган по-настоящему. Справившись с нервами, я, в конце концов, ей отвечаю.

Каждая секунда после того, как я кликаю на «Отправить», кажется длиной в вечность. О том, напишет Морган или нет, беспокоиться не следует. Мы с ней встречались лишь раз. Она ничего мне не должна, особенно с учетом того, как прошло наше знакомство. Но не буду скрывать: душа поет от радости, когда на экране появляются три прыгающие точки.

Вот так запросто начинается стратегически хронометрированный обмен эсэмэсками с аккуратно расставленными эмодзи. Мы старательно избегаем откровений о наших бывших, но за исключением романа с Вероникой и своей тайной ипостаси Стихийной Ведьмы я рассказываю Морган все.

Девушка поддразнивает меня и-за любви к мюзиклам (это увлечение появилось, потому что Джемма просто одержима ими и мечтает танцевать на Бродвее), а я в шутку угрожаю подвергнуть ее остракизму из-за страсти к кантри-музыке. Выясняется, что мы обе боимся смотреть ужастики. Подбадриванием и обильной лестью я убеждаю Морган прислать мне видео с ее танцами. Двигается она обворожительно, пожалуй, даже лучше Джеммы, хотя близкой подруге я никогда в этом не признаюсь.

Из-за переписки и неудобств от кольца со связывающим наговором засыпаю я куда позднее обычного. Когда утром звонит будильник, я чуть ли не жалею, что родители не заставили меня уволиться. Лишь ценой колоссального волевого усилия приезжаю на работу вовремя.

Я успеваю войти в обычный товароведческий ритм (расставляю и упорядочиваю, расставляю и упорядочиваю), когда над дверью звенит колокольчик. Лорен гадает на Таро в будуаре, Кэл сегодня на каких-то летних занятиях, поэтому я бросаю возню с полками и приветствую посетителя.

– Добро пожаловать в «Котел»! Чем я могу вам… Эван?! Что ты здесь делаешь?

Завидев меня, Вэлк морщится.

– Все хорошо?

Эван качает головой. Выглядит он ужасно. Всклоченные волосы падают на покрасневшие глаза, руки дрожат, и он прячет их, скрестив на груди.

– Мы можем поговорить?

– Да, конечно. – Я веду Эвана в укромный уголок, лихорадочно перебирая в уме вероятные темы. Пожар в доме Нолана – еще один обряд с целью сглазить отца? Этот вариант я отметаю. Когда огонь разгорелся, Эван был на улице. Устроить пожар он не мог. – Что стряслось?

Парень прислоняется к стене. Грудь у него вздымается, кажется, он вот-вот лишится чувств.

– Они сработали. – Эван обращает безумные глаза ко мне. – Наговоры сработали!

– Сглаз на твоего папу?

– Ага, – отвечает он дрожащим голосом и садится на пол, обхватывая колени руками. – Такого я не планировал. Не хотел, чтобы он… – Вэлк осекается, не в силах озвучить свою мысль.

Я оглядываю магазин: проверяю, что Лорен не вышла из будуара. Убедившись, что мы одни, сажусь рядом с Эваном.

– В чем дело?

Эван долго молчит, на глаза у него наворачиваются слезы. Кладу ладонь ему на колено, и он переплетает пальцы с моими.

– Папа в больнице.

У меня аж кровь стынет. Хочется вырвать руку, но я запрещаю себе дергаться. Магическая сила бьется о кольцо, отчаянно стараясь защитить меня от собственной паники. Наконец я заставляю губы шевелиться, хотя ответы меня точно испугают.

– Что с твоим отцом? Он поправится?

– Врачи говорят, что да, хотя он попал в серьезную аварию. Кто-то поехал на красный свет и врезался в него. – Эван выпускает мою руку и прижимает ладони к лицу. – Это все я виноват.

– Наверняка ты знать не можешь. Аварии случаются постоянно, – говорю я, но чувствую фальшь. Мои опасения подтверждаются и без заговоренных камней.

– Нет, виноват я. Ведь я хотел сделать папе больно, но имел в виду его карьеру и репутацию. Хотел, чтобы новая подружка его бросила. Он негодяй, но про больницу я даже не думал. – Эван судорожно вздыхает и вытирает слезы. – Наговоры сработали даже в плане денег. Оказывается, мама выставила дом на продажу. Через несколько минут после аварии нашелся покупатель. Мы сможем выплатить ипотеку и купить что-то доступное.

– Это все равно не доказывает, что подействовали твои наговоры. – Стараюсь поддержать Эвана, но совпадение просто удивительное. – Твоего папу очень жаль.