Родители на работе. Мама преподает на летних курсах, папа готовится вести очередное судебное дело. У меня выходной, и тратить его впустую я не намерена. Быстро расправившись с бесконечными хозяйственными поручениями, которые дала мама, я успела испечь брауни для недозволенного гостя, которого ожидаю с минуты на минуту…

В дверь звонят. Он вовремя!

– Секундочку! – Вешаю полотенце на место и спешу открыть дверь, улыбаясь своему новому напарнику-детективу. – Привет, Бентон! Заходи!

На подъездной аллее стоит его огромная машина: «БМВ» матово-черного цвета. Этому автомобилю рядом с моей допотопной «Тойотой» совершенно не место. Мне вдруг становится неловко принимать парня у себя дома.

Бентон поправляет темные вьющиеся волосы и висящую на плече борсетку.

– У вас очень мило, – говорит он, но чисто из любезности. Наш дом – сущий сарай по сравнению с особняком его родителей. Солнечные очки парень поднимает на макушку. – Где будем работать?

– Можно у меня в комнате на втором этаже. – Я поднимаюсь по лестнице первой, Бентон – следом, не отставая ни на шаг.

Он обходит комнату и останавливается у автопортрета, на котором, по словам Вероники, я кажусь сломленной.

– Помню, как ты начинала его на ИЗО. Получилось очень здорово.

– Спасибо! – Я тереблю подол рубашки. Вряд ли когда-нибудь привыкну к тому, что люди внимательно разглядывают мои картины, особенно те, которые пишу главным образом для себя. – Давай приступим. Можешь сесть за стол.

– Да, конечно. – Бентон откашливается и снимает борсетку. Выложив на стол блокнот и ручку, он опять лезет в сумку и достает упаковку печенья «Фин Минтс»[11]. – Вот, поможет нам сосредоточиться.

Устроившись на кровати, я беру сразу три печенья и улыбаюсь.

– Значит, ты уже втираешься ко мне в доверие! Кстати, у меня припасены брауни. Они на кухне остывают.

– Разве мне нужно втираться к тебе в доверие? – Бентон изображает вонзенный в сердце кинжал. – Ханна, ты меня убиваешь!

– Ладно, смейся! – Откусываю печенье и восторженно постанываю. Лучше шоколада с арахисовым маслом может быть только шоколад с мятой, особенно летом. – Ну… с чего начнем? – интересуюсь я, снова кусая «Фин Минтс».

– Я прогуглил советы по ведению расследования: все говорят, что крайне важно аккуратно вести записи. – Бентон открывает блокнот. Первая страница девственно чиста. – Давай начнем с того, что нам уже известно.

– Ты купил для расследования новый блокнот? – Я засовываю в рот третье печенье и тянусь за добавкой. – А я-то думала, что Джемма больше всех в Салеме сдвинута на учебных принадлежностях.

У Бентона краснеет шея, потом щеки.

– Что я могу сказать? Мне нравится начинать с чистого листа. Итак… расследование пожара, – бормочет Бентон, записывая фразу крупными печатными буквами, и переворачивает страницу. – Мы считаем, что один и тот же человек устроил пожар у Нолана и убил енота в лесу?

– Вряд ли. – Я качаю головой. – Эван находился на улице, когда начался пожар, поэтому устроить поджог он не мог.

Бентон отрывает взгляд от страницы.

– Подожди! Эван убил енота? Зачем? Как ты это выяснила?

Ответ застревает в горле. Я не могу рассказать Бентону, что выкачивала информацию из Эвана с помощью заговоренных камней, поэтому последний вопрос игнорирую.

– У парня неприятности в семье. Думаю, он надеялся справиться с ними с помощью ритуала. – При мысли об отце Эвана и об аварии по коже бегут мурашки. Я гадаю, как дела у Эвана, не страдает и не мучается ли он из-за своих неправильных наговоров. – Но, как я и упоминала, в момент начала пожара он был на улице. Эван не наш злодей.

– Ясно. Как же нам вычислить подозреваемого? На вечеринке тусовалась куча народу. – Бентон крутит ручку, наморщив лоб от напряжения. – Каждого из присутствующих вспомнить невозможно.

– Давай вернемся назад. У тебя ведь фактически есть свидетель. Расскажи подробно, что случилось сразу после того, как ты пошел за Ноланом. – В памяти воскресают мерзкие комментарии Нолана, увидевшего, как мы с Морган целуемся. Глубоко внутри кипит ярость. Нолан – вонючий гаденыш. – Ты заставил его стереть то видео?

Бентон кивает, и я успокаиваюсь. Слегка.

– Я догнал парня в гостиной. Нолан орал на десятиклассников, разбивших антикварную вазу его матери. Убеждать пришлось, но в итоге он стер видео.

– Он разозлился? Настолько, чтобы донимать тебя?

– По-твоему, это Нолан? – Бентон стучит ручкой по блокноту. – Даже не знаю… Насколько сильно надо разозлиться, чтобы устроить пожар в собственном доме?

– Наверное, сильнее, чем Нолан, – уступаю я, потому что, кроме отвращения, предъявить придурку мне нечего. Улик против него нет, и раз он поднял жуткий хайп из-за разбитой вазы, то поджигать свой дом, конечно, не стал бы. – Что случилось после того, как ты разобрался с Ноланом?

Бентон пишет на самом верху листа: «Подозреваемые». Начинается список именем Нолана, возле которого парень ставит вопросительные знаки.

– Я пошел искать туалет. Но в туалете на первом этаже кого-то рвало, поэтому я поднялся на второй.

– Ты кого-нибудь видел?

– Вообще-то, да. – Бентон смотрит на меня. – Веронику. Она ругалась с Саванной. О чем они спорили, я не слышал, но когда открыл дверь, у них было жарко.

– Они вместе в ванной прятались?

– Нет, в спальне. Ванная оказалась в самом конце коридора. – Бентон вносит оба имени в список подозреваемых. – У них явно произошло что-то некрасивое.

– Вероника пожар не устаивала. Моя бывшая отнюдь не ангел, но и не поджигательница. – Вряд ли мы имеем дело с настоящим пироманом, но я обещала себе подлаживаться под теории Бентона. Однако меня больше интересует, что Вероника делала, закрывшись в спальне с Саванной.

– А как насчет Саванны? – спрашивает Бентон, перечеркивая имя Вероники без дальнейших расспросов, за что я ему благодарна.

– Ее я знаю плохо. Зачем ей поджог?

Бентон берет очередное печенье и целиком отправляет себе в рот.

– А если она считает, что енота убил Нолан? Тогда получается, он виноват и она сломала запястье из-за него, – заявляет Бентон с набитым ртом и задумчиво продолжает: – Возможно, дело не во мне, а целью атаки был Нолан.

– Трудно сказать, Бентон. – Я улыбаюсь и шевелю бровями. – Вдруг между тобой и Саванной есть нечто, о чем мне пока неизвестно?

– После переезда в Салем я влюблялся лишь раз и не в Саванну. – Бентон густо краснеет, и от его слов у меня сердце обрывается.

– Бентон…