Она буквально выплюнула последнее слово, отказываясь называть Джека по имени.

Я оказалась в непростой ситуации, вынужденная защищать Джека. Но, по крайней мере, тут у меня под ногами была твердая почва. Я и мой отец прошли через тот же самый неловкий танец, когда недавно после десятилетий эмоционального отсутствия он решил вновь стать частью моей жизни.

– Он хороший человек, Нола. И я знаю, что он любит тебя. Просто он пока не знает, как быть настоящим отцом. Не торопите друг друга, и уверяю тебя, вы найдете общий язык.

– Он бросил нас. Так мне сказала мама. Он знал обо мне, но я была ему не нужна.

Если сердце способно реально разбиться, то мое точно бы лежало сейчас на кухонном столе тысячами осколков. Поняв, что они мне не помогут, я махнула рукой на мою мысленную таблицу и список и вместо этого откинулась на спинку стула. По крайней мере, правда была на моей стороне, а это уже что-то.

– Я не знаю, почему твоя мама сказала это, но я уверена, что у нее были свои причины. Но твой отец никогда бы не бросил тебя, если бы знал о тебе. И теперь он хочет все сделать правильно, главное, дать ему шанс. Согласна, он упрямый и порой раздражает, и привык поступать по-своему.

Вместо ответа Нола скривила губы.

– Но, – продолжила я, – он также добрый и заботливый. И он понимает свою ответственность за тебя. – Я пристально посмотрела на нее: – Но если ты скажешь ему, что я говорила о нем эти приятные вещи, я заставлю тебя надеть лимонно-зеленые шорты и белую кружевную блузку. И зеленые кеды в тон. В моем шкафу есть такой наряд, и найти его будет несложно.

Она сделала вид, будто ее передернуло от отвращения.

– Моя мама не лгала мне. Никогда.

При всей решительности ее слов я уловила в них неуверенность. Отлично. Ободренная, я повела мое наступление дальше:

– Он хочет устроить что-то веселое – например, совместную вылазку на природу. Чтобы вам лучше узнать друг друга. Например, поход на байдарках по гавани Чарльстона. В Шем-Крик есть фирма, которая проводит групповые морские экскурсии.

Прежде чем ответить, она уставилась в потолок.

– Мне без разницы. Но… могу я захватить подругу?

И хотя это было явно не то, чего хотел Джек, по крайней мере, для начала сойдет.

– Конечно, – сказала я. – А кто твоя подруга?

Она посмотрела на меня так, будто перед ней сидела самая тупая особа на свете. И, главное, это ей удалось.

– У меня только одна подруга. Олстон Равенель.

Я вспомнила застенчивую Олстон с заразительным смехом и хорошим чувством юмора.

– Конечно. Позвони ей, – с улыбкой сказала я. – Твой отец завтра вернется из Нью-Йорка. Как насчет субботы?

Нола тяжело вздохнула, словно наш разговор отнимал у нее чересчур много сил.

– Позвонить? Да никто больше никому не звонит. Люди шлют эсэмэски или общаются в Мессенджере, но уж точно не звонят. Сейчас ведь не двухтысячный год!

Я в упор посмотрела на нее. Интересно, сколько ударов выдержит мое эго, прежде чем поднимет белый флаг.

– Я не знала, что у тебя есть мобильник.

– У меня его нет, – она выразительно посмотрела на меня.

Чувствуя себя на взрослой территории чуть увереннее, я сказала:

– Я поговорю с твоим отцом… это решать ему, а не мне. А пока есть старый добрый домашний телефон. Позвони бабушке, если у тебя нет ее номера.

– Мне без разницы, – повторила Нола, но со стула не встала и лишь задумчиво жевала нижнюю губу. Я ждала, что она скажет. Главное, чтобы ее ответ не заставил меня почувствовать себя полной дурой. – Джек пьет? – спросила она в конце концов.

Ее вопрос застал меня врасплох. Джек был «завязавшим» алкоголиком и в прошлом году фактически стал спонсором моего отца, отправив его в группу анонимных алкоголиков. Но я думала, что именно Джек должен сказать это Ноле.

– Больше нет, – ответила я, надеясь, что новых вопросов не последует.

– Потому что, когда я жила у него, он купил шесть бутылок пива, а на следующий день я видела, как он разбил в раковине их все до одной, причем полные. Он весь день оставлял кому-то сообщения, думаю, кому-то в Нью-Йорке, но ему никто не перезванивал, и он жутко злился. – Она умолкла, как будто решая, сказать мне что-то еще или нет. – Парень моей мамы, – медленно добавила она, – после которого было еще двое, тоже имел привычку бить бутылки, когда мама приносила домой выпивку. Он пытался удержать ее, хотел, чтобы она бросила пить. Наверно, поэтому они и расстались.

Я мгновенно ощутила тревожную тяжесть в самом низу живота, но постаралась не подать виду. Слова Нолы вселили в меня беспокойство. Что заставило Джека купить пиво? Ведь он давно не брал в рот даже капли спиртного. Если честно, от ее слов меня уже начинало мутить. С какой легкостью она произносила такие слова, как «выпивка» и «завязать». Ей было всего тринадцать лет, но, когда я посмотрела на нее через кухонный стол, на ее чисто вымытое лицо, на уши без десятка сережек – она вынула их по совету, ну кто бы мог подумать, Софи! – я увидела перед собой ту, кем она была: испуганного, одинокого ребенка.

– Спасибо, что рассказала мне. – Я глубоко вздохнула. – Твоему отцу сейчас не позавидуешь, но я постараюсь, чтобы это все не свалилось только на его плечи, хорошо? – Я понятия не имела, что на самом деле я обещала. Знала лишь, что должна заверить ее, что, по крайней мере, один из родителей будет для нее надежной опорой.

Между тем небо за окном позади нее начало розоветь.

– Может, тебе вернуться в кровать? Лично я не собираюсь ложиться. Хочу одеться и пораньше прийти в офис. Кажется, моя мать что-то сказала о том, что отвезет тебя на стрижку… – Я не договорила, потому что явственно услышала тихий мужской голос.

Прижав пальцы к губам, я встала и, метнувшись к выключателю, погасила верхний свет.

– Спокойной ночи, Джинни, – донесся из фойе громкий и явно мужской шепот.

– Тсс! – не менее громкий шепот донесся сверху. – Не то разбудишь Мелли или Нолу. Сам знаешь, потом они будут перемывать нам косточки.

– Извини. Просто я слишком стар, чтобы тайком удирать под утро, словно влюбленный подросток.

Что-то стукнуло по мраморному полу.

– Ой! А это еще зачем? – раздраженный шепот моего отца прозвучал даже громче, чем его обычный голос.

– Ты забыл ремень. Я не хочу, чтобы Мелли нашла его в моей комнате. А теперь иди, пока еще темно и соседи не увидели тебя.

– Смогу я увидеть тебя сегодня вечером?

– Только если ты уйдешь прямо сейчас.

– Джинни?

– Да?

– Я по-прежнему тебя люблю.

– Ступай.

Последовало долгое молчание, затем скрип отодвигаемой задвижки, и наконец дверь тихо закрылась.