Я начинаю что-то судорожно шептать, сама не слышу собственный голос. Страшно. Это безумие какое-то.

— Вероника, ты такая красивая. Такая сексуальная, — сильная мужская рука скользит под подол платья, заставляя меня искриться от негодования.

Я решительно бью Влада в грудь, стараясь оттолкнуть его от себя. Не хочу. Не люблю. Я не должна. Это не правильно. Но напор у бывшего такой бешеный, что я не справлюсь с ним. Страх за собственную шкуру разрывает меня на части.

Дверь вновь хлопает, и я открываю глаза.

Степан Ефимович!

_29_

— Что здесь происходит? — голос громом раздаётся в моей голове.

Ноги становятся ватными, и я просто падаю… в объятия Влада. Ох!

За что мне всё это?

Страшно представить, что теперь Волков сделает со мной. Застукал, как ко мне пристаёт офигевший бывший. Пунктик в проклятом брачном говоре "Хранить верность" всплывает в памяти, и мне становится совсем плохо. Хочется растерзать Влада собственными руками. И что ему не сиделось за столиком со своей женой?

У-у-у-у!

Я чувствую, как взгляд босса сверлит меня и бывшего. Чёрт! Да я же ничего такого не сделала, это Влад ко мне приставал. Я, честно, всеми силами хотела отбиться, но тот накинулся, как огромный горный орёл. И я перед ним, как мышка. Так, на закуску.

— Он ко мне приставал! — я вскрикиваю, выпутываясь из липких лапок бывшенького.

Вот и не кажется мне Влад больше таким красавцем. И сердечко не щемит, когда смотрю на него. Волков будто отбил у меня вкус к другим мужикам.

Влад белеет от испуга, хлопает растерянными глазёнками.

— Приставал? — Степан Ефимович воинственно поднимает бровь, пугающая улыбка горит на его лице. Вид такой кровожадный, что моя заячья душёнка содрогается. — Ты хоть знаешь, кто она?

— Официантка, — растерянно пищит Владик.

— Она моя невеста, — Степан Ефимович делает медленные шаги к моему бывшему, а я отскакиваю в сторону, словно ошпаренная.

Первый раз вижу Влада таким жалким и беспомощным. Он точно знает, что перед ним миллионер, владеющий половиной города. И бывший понимает, что Волкову не составит труда стереть в порошок жалкого мужика, оказавшегося когда-то в одной постели с его будущей женой, пусть и фиктивной.

— Не трогай его, — прошу я, а у самой голосок срывается на децибелы.

Ну, жалко парня.

И жену его жалко. И их малышку.

— Что? — тяжёлый взгляд Волкова перемещается на меня, заставляя сердце пропустить удар.

— Пусть живёт, — я хочу махнуть рукой, но не могу пошевелиться.

Степан Ефимович похож на робота. С кровавыми глазами.

— Вероника, ты хоть понимаешь… — начинает босс, но я шумно выдыхаю, перебив его.

— Он мой бывший. И он не знал, что у нас с вами… — осекаюсь. Странно, что невеста называет жениха на вы. — что у нас с тобой чувства.

Я хлопаю глазками, натянув улыбку. Это даётся мне не просто, ведь страх пронзает, как иголка.

— Оставь нас! — рявкает миллионер, и я подпрыгиваю на месте.

Мне не хочется выходить. Я чувствую потребность защитить несчастного Влада. Но ноги сами несут меня к двери.

— Вероник, ты чего? — Люда чуть ли не сбивает меня с ног, и поднос в тарелками и напитками в её руке шатается.

— Осторожно! — помогаю подруге удержать равновесие.

— Ты в порядке? Кто там? — Люда косится на дверь за моей спиной.

— Там… Эм… Ну…

— Вероник, ты какая-то странная, — девушка хихикает и продолжает движение в сторону зала.

Выдыхаю.

Осталась ровно минута, и мне нужно вернуться к микрофону и продолжить петь. А у меня голосок дрожит.

Я выхожу в зал и бегу к бару.

— Налей мне чего-нибудь холодного, — тараторю.

— Ты ж не пьёшь! — бармен, который устроился в этот ресторан ещё раньше, чем я официанткой, какое-то время водил шуры — муры с Людкой. Мы общались, и он достаточно хорошо меня знает.

— Налей, — смотрю на него с нажимом.

Через секунду мне под нос приземляется коктейль, и я жадно вливаю его в себя. Жар спадает.

— Не запьянела? — бармен улыбается.

— Ещё чего, — ставлю пустой стакан на стойку и иду к микрофону.

Интересно, Волков уже убил моего бывшего? Цепляюсь взглядом за Настю, жену Влада. Она смотрит в экран телефона и тычет по нему большим пальцем.

Включается музыка, и я начинаю петь. Напряжение не отпускает, но хоть голос не дрожит.

Спустя три песни Волков появляется на глаза. Идёт ко мне. Я успеваю рассмотреть его разбитые костяшки на правой руке. Мужчина вырывает у меня микрофон.

— Здравствуйте, дорогие гости моего ресторана! Сегодня вам посчастливилось стать свидетелями очень важного события в моей жизни. И в жизни этой прелестной певицы! — Степан Ефимович поворачивается ко мне, мягкая улыбка горит на его лице. И глаза… глаза снова светлые и лучистые, такие, что я забываюсь.

Будто всё не понарошку.

И я действительно получаю настоящее предложение руки и сердца от самого влиятельного и богатого холостяка этого города.

— Вероника, ты покорила меня с первого взгляда. Я с ума схожу от твоего райского голоса, от твоей улыбки, смеха. Ты сделала мою жизнь лучше, полноценнее, озарила темноту вокруг ярким светом, — я закрываю глаза, и по щеке катится слеза.

Сердце бешено колотится, будто норовит пробить рёбра и выскочить.

— Моя дорогая, любимая женщина, ты выйдешь за меня? — босс встаёт на одно колено, и протягивает раскрытую бархатную коробочку с помолвочным кольцом.

Блеск бриллианта заставляет меня коротко вдохнуть. Сознание бьёт по щекам.

Это всё не по настоящему!

Вспышки фотоаппаратов ослепляют, я невольно морщусь. Чёрт.

Играть роль невесты оказалось куда сложнее, чем я себе представляла.

— Да, — я киваю, стараюсь изо всех сил изобразить радость.

Степан Ефимович встаёт и помогает мне надеть кольцо. В углу зала замечаю застывшего Фёдора Олеговича. И Людку. Подруга весело подпрыгивает, хлопает в ладоши и что-то кричит боссу Змею Шипелкину.

Улыбаюсь на камеру, хвастаюсь кольцом. Волкову подносят огромный букет красных роз, и он протягивает его мне.

— Горько! — кричит кто-то из зала, и его тут же подхватывают и другие голоса. Скандируют: "Горько! Горько! Горько!"

Ух, Вероника, держись.

Волков осторожно запускает руку в мои волосы и тянет к себе. Мягкие губы накрывают мои, нежно и осторожно, и я тяжело дышу. Шумно, неподдельно. Отвечаю на поцелуй, забыв обо всём.

Да, босс умеет сводить с ума и заставлять верить в счастье.

_30_

На улице стемнело давным-давно. Под яркие вспышки папарацци мы выходим из ресторана. Я держу Волкова под руку, потому что безумно боюсь упасть. Он даже не дал мне сменить золотистые туфли на