– Да, совсем забыл: я грант выиграл.

– Какой грант?

– Я же тебе говорил, не помнишь? Заявку еще прошлой осенью подал, и вот, получил. Теперь мне придется на два года уехать в Штаты.

– На два года?

– Представляешь, какая удача! Ты поедешь со мной?

– Но как же я поеду?

– Разведешься, мы поженимся. Ты что, вообще об этом не думала?

– Думала, конечно, – соврала Лера. – Но это все так сложно…

– Почему? Мы любим друг друга, хотим быть вместе. Мне казалось, это очевидно.

– А Федя?

– Возьмем с собой.

– И когда ты уезжаешь?

– В конце октября.

– Так скоро? Андрюш, сейчас август! Как я могу успеть к октябрю?

– Ну, потом приедешь, когда все оформишь.

– Почему ты мне раньше не сказал?

– Да я говорил. Но я же не знал точно.

У Леры голова шла кругом. Конечно, Андрею легко об этом рассуждать и просто осуществить: поднялся на крыло и полетел за океан! А ей каково? Она же приросла корнями! В общем, ни до чего они не договорились и расстались слегка обиженными друг на друга. Но Лера задумалась: может, и правда развестись? Поехать с ним в Штаты? Хотя грант всего на два года, обоим было понятно, что Андрей попытается зацепиться там надолго, а возможно, и навсегда. И что Лера будет делать в Штатах? На каких правах существовать? И действительно ли можно будет взять с собой сына? А если решаться, то надо начинать прямо сейчас! Как на это отреагирует Юрка? Федя? А что скажут ее родители? О, Лера это хорошо представляла! Юра им не слишком нравился, особенно отцу, но развод они бы категорически не одобрили.

Втайне Лера надеялась, что Андрей откажется от гранта – ну что он не видел в этой дурацкой Америке? Хотя понимала, что этого не случится. И даже если бы отказался – как жить дальше? Продолжать роман? Разводиться? Поселиться у Андрея? Ютиться вчетвером в его двухкомнатной квартире? От всех этих мыслей Лера потихоньку впадала в панику, а тут еще и свекровь подлила масла в огонь. Вернувшиеся путешественники «отчитывались» за поездку: Барселона, Пальма-де-Майорка, Палермо, Чивитавеккья, Савона, Марсель! И Федю, и Розу Петровну переполняли эмоции – оба впервые пережили такое приключение. Лерина мама умилялась Фединым восторгам, но Розу Петровну слушала, скептически улыбаясь, а потом шепнула дочери:

– Ты смотри, как она сияет! Явно поклонника завела в круизе.

– Мама, ну и что? Роза одинокая женщина – почему бы и не завести поклонника?

– Быстро же она мужа забыла!

Лера только вздохнула: после смерти свекра прошло уже полтора года. А свекровь, улучив минутку, спросила:

– А ты как провела время? Хорошо отдохнула?

– Нормально.

Лера с недоумением покосилась на Розу Петровну. Они были вдвоем на кухне – Лера мыла посуду, а свекровь курила, изящно выпуская дым в приоткрытое окно.

– Ты ведь не собираешься оставить моего сына, правда?

Лера окаменела.

– Он, конечно, не идеал мужа, я понимаю. Слабый, нерешительный. Любит поныть, покопаться в себе. Но упорный, этого у него не отнимешь. И любит тебя. Очень любит! Я так радовалась, когда вы поженились. Мне казалось, именно такая женщина ему и нужна. Ты была очень юная, но уже самодостаточная, сильная. Родители хорошо тебя воспитали. Я хуже справилась. Юра сейчас в растерянности, не знает, что делать. Я понимаю, тебе тяжело. Такое горе – потерять ребенка! Наверное, мы мало тебе сострадали, плохо помогали. Особенно Юра. Он не умеет, к сожалению. Не знает, как и подойти к тебе. Я поговорила с ним…

– Что вы ему сказали?! – Лера повернулась и уставилась в лицо свекрови.

Роза Петровна смотрела на нее с сочувствием:

– Я сказала, что тебе нужно время, чтобы прийти в себя. Принять потерю. Смириться с ней. Понять, что никто не виноват, просто так сложилось.

– Он не хотел этого ребенка!

– Да, не хотел. Но это не значит, что он не разделяет твое горе.

– Вот именно, мое горе! Не наше – мое!

– Я неудачно выразилась – конечно, ваше общее горе. Я понимаю, ты сейчас настроена против Юры, но подумай как следует. Не решай ничего сгоряча. Вы так давно вместе, у вас сын. Федя обожает отца!

Лера молчала. Роза Петровна подошла поближе:

– Вот, возьми.

– Что это?

– Это ключи от моей квартиры. Вдруг тебе снова понадобится… отдохнуть. По средам у меня йога с шести до восьми, а по пятницам квиллинг.

– Квиллинг? – растерянно переспросила Лера.

– Да, мы мастерим поделки из полосок цветной бумаги. Это так успокаивает. Я не стану возражать, если ты… И Юра ничего не узнает, клянусь. Лера, ну что ты!

Лера в ярости швырнула связку ключей на пол:

– Да подите вы к черту! Не нужны мне ваши ключи! Нет, я просто не понимаю, о чем вы говорите. С чего вы взяли, что я… что мне…

– Лера! Лерочка, прости меня! – Роза Петровна обняла невестку и сильно прижала к себе, хотя та и вырывалась. – Прости меня, дуру. Я хотела как лучше. Я так за вас беспокоюсь.

Она тоже плакала. Некоторое время они стояли, обнявшись, потом Лера отстранилась.

– Простите, – мрачно сказала она, не глядя на свекровь. – Мне не следовало на вас кричать.

– Вот в этом ты вся! И твоя мать такая же, – вздохнула Роза Петровна, вытирая слезы. – Вечно свои чувства держите взаперти. А так нельзя! Потому что это сжигает изнутри. Всегда должен быть человек, с кем можно поговорить, поплакать…

– Спасибо, обойдусь.

– Как знаешь. Прости. Не обижайся, я же на твоей стороне. Я все понимаю. Нам, женщинам, так нужны маленькие радости! Нежность, легкая влюбленность. Немного солнца в холодной воде!

– Я не хочу больше говорить на эту тему.

Лера повернулась и вышла из кухни. Внутри у нее все мелко дрожало от негодования и страха – впервые ее тайная жизнь столкнулась с реальностью. А если Роза скажет Юрке? Да нет, вряд ли. Но как она вообще догадалась?

Когда не стало Всеволода Афанасьевича, Лерина мама была уверена, что Роза тут же пустится во все тяжкие, но та очень тяжело перенесла смерть мужа и почти полгода не вылезала из клиник. «Совесть мучает!» – сказала Евгения Аркадьевна, а Лера только головой покачала – мама неисправима. Но сейчас Лера думала, что мать оказалась права: у Розы явно был опыт тайных свиданий. Разговор со свекровью совсем опустил Леру на землю. Ей казалось, она повязана по рукам и ногам, какие уж тут полеты! Лера никак не могла ни на что решиться, а тут еще родители вдруг принялись хворать: они, как обычно, ничем не делились, уверяя, что все нормально, но отцу пришлось лечь на обследование в военный госпиталь.