– Принеси нашему другу попить, Майкл.

Тот вышел и вскоре вернулся со стаканом воды.

– Может быть, освободите мне руки?

Не освободили, «добрый» юноша напоил меня сам. При этом мне в лучшем случае удалось сделать пару глотков, остальное вылилось на рубашку и брюки.

– Спасибо, Мигелито, ты добрый мальчик.

В ответ он очень образно, по-испански, высказал несколько спорных мыслей обо мне и всех родственниках до третьего колена. Особенно почему-то не понравилась прабабушка с материнской стороны.

– Ну, попили?

– Можно сказать и так.

– Вот и отлично, пора переходить к делу. Наверное, вы уже догадались, почему находитесь здесь.

– Если честно, нет.

– Хорошо, я подскажу. Не так давно из здешнего научного центра пропало нечто, принадлежащее моей стране.

– Надеюсь, вы не подозреваете в этом меня?

– Не подозреваю, я уверен, что вы приехали, чтобы его разыскать.

– Откуда такая уверенность?

Джон нахмурился и еле заметно кивнул. От зверского удара по затылку я свалился со стула. Юноша Мигель подскочил ко мне и несколько раз с чувством приложился ногой по ребрам.

– Вставайте, Евгений.

– А что, больше бить не будут? А то я еще поваляюсь.

– Не обижайтесь на Майкла, он просто очень близко к сердцу принял факт пропажи государственного имущества.

– Понимаю. – Я, кряхтя, поднялся на ноги. – Классика жанра: добрый полицейский и злой полицейский.

– Ошибаетесь: злой и очень злой.

– Вот как?

– Именно. И учтите, мое терпение заканчивается. Не советую вам и дальше его испытывать.

– Вы знаете, недавно смотрел по телевизору выступление вашего президента. Он назвал наши страны стратегическими партнерами. Кто вы, черт подери? Объясните, почему меня похитили и пытают?

– Пытают иначе. Думаю, вы это знаете. И потом, если наши страны теперь партнеры, начинайте сотрудничать. Назовите для начала ваше настоящее имя, должность, звание и организацию, которую вы представляете.

– Давайте начнем с вас.

К моему величайшему удивлению, возмездия за хамство не последовало, и я очень скоро понял почему.

– Разведывательное управление министерства обороны Соединенных Штатов Америки, Евгений… – с доброй улыбкой сообщил Джон. – Подразделение «Охотники», слышали о таких?

– Ни разу, – ответил я, всеми силами стараясь не показывать налетевшую грусть. – Скажите, а рыболовы у вас тоже есть?

Между прочим, было отчего впасть в тоску. Сам, правда, по работе не сталкивался, но слышал рассказы старших, вовсю хлеставшихся с ними в лихие и беспредельные времена «холодной войны». Серьезные ребята, до предела жесткие и в средствах особо не церемонящиеся. По рассказам, работали они в основном против нас. Впрочем, и наши тогда не отставали. Тот же Сергеич, рассказывали, тоже разок-другой сподобился серьезно их обидеть. После развала советской империи команду, говорят, на время распустили за ненадобностью. Какой смысл тратить казенные деньги на содержание крутых парней, если бывший вероятный противник вдруг заделался белым и пушистым, а во главе его вместо прежних суровых дядек встали обычные «чего изволите?» и шлюхи, готовые обслужить по полной программе и почти задаром.

А потом что-то изменилось. Россия вдруг поднялась на ноги и стала отряхиваться. Официантов и шлюх при власти сменили совершенно другие люди, менее политкорректные и совсем непонятливые. Регулярные доклады в «вашингтонский обком» прекратились, лафа закончилась.

– Значит, слышали, – правильно понял мою едва уловимую грусть собеседник. – А потому не будем понапрасну тратить время. Я буду задавать вопросы, вы будете отвечать. Честно и подробно.

Он опять кивнул. Истосковавшийся по работе Мигель подскочил ко мне и провел молниеносную серию в три удара – в печень, по животу и опять в печень. А когда я скорчилась от боли, треснул кулаком по загривку. Я упал на пол и затих.

Очнулся, полежал, подождал, пока хоть немного утихнет боль, потом просто валялся на грязном полу, ожидая продолжения «банкета». Ныть, стонать, распускать сопли и валять дурака, как я всегда любил, просто не имело смысла, не та публика.

– Собираетесь вставать, – поинтересовался Джон, – или вам понравилось?

– Рад бы, только нет сил. – Если я при этом и слукавил, то самую малость.

Мигель, добрая душа, подошел, рывком поднял меня и забросил, как ветошь, на стул. Я взгромоздился и обмяк.

– Ну, – приветливо спросил Джон, – что скажете?

– Послушайте, – проскрипел я, – если вы собрались меня бить, зачем было тащить ради этого через весь город? Зашли бы в номер и лупили сколько душе угодно.

– Вы не ответили.

– А вы еще толком не спросили.

– Освежить память?

– Я все помню. Вам что, надо знать, как меня назвали при рождении или где находится изделие?

– Давайте начнем со второго пункта.

– Не возражаю. Где находится изделие, я не знаю.

– Но вас прислали разыскать его.

– Да. – Врать и изображать партизанку Зину просто не имело смысла. Какие-то добрые люди уже просветили этих «охотников» и «рыболовов».

– Нашли?

Я попытался рассмеяться, но не совсем удачно: опять заболела отбитая садистом Мигелем печенка. Приятно, конечно, что человек так серьезно относится к работе, но зачем же так по-зверски? А может, этот милый юноша – просто садист?

– Поймите, – через силу проговорил я, – по крайней мере, постарайтесь это сделать. Если бы я хоть что-то накопал, давно бы переехал в посольство или залег на дно.

– Очень хочется во все это верить.

– Ну так верьте.

– Рад бы, старина, да не могу, – покачал он головой и снова позвал Майкла. Тот выскочил у меня из-за спины и размахнулся, но Джон остановил его: – Стоп! Успокойся, сходи последи за обстановкой. И скажи Мэри, чтобы принесла нашему другу лекарство.

Какие у них все-таки интересные имена: Джон, Мэри, Майкл. Тот здоровяк, что притащил меня сюда, наверняка Том.

За стенкой опять мерзко заиграли на гитаре. Бить морды у крошки Мигеля получалось намного лучше.

– Не желаете еще что-нибудь рассказать, Евгений?

– Открою все тайны Кремля, Джон, только отнимите у этого Элвиса гитару.

– Увы, – развел он руками, – не могу, у нас демократия. А вот насчет тайн Кремля подумаю. Нам с вами предстоит долгий разговор.

– Вам решать.

– Рад, что вы это поняли. А почему вы улыбаетесь?

– Это просто гримаса боли, – бодро соврал я. Перед тем как принять «лекарство», стоило подумать о приятном. Солнце, море, мулатки, Рут. Стоп, а она-то тут при чем? Отставить Рут, пусть будет Марианна или, например, Анна-Луиза.