Сообразил, что на нем нет меча. Но он не всегда носил с собой меч.

Он снова сглотнул, чтобы подавить внезапно возникший рвотный порыв. Что же это могло быть? Такого с ним еще не случалось. Более того, он даже никогда не слышал, чтобы такое вообще с кем-то случалось. Наверное, это то, что свойственно лишь Избранным. Может быть, предупреждение? Не связаны ли эти страдания с Лордом-Чародеем? Не наложил ли какой-нибудь колдун на него заклятие? Крушила потянулся к сумке с серебряным талисманом, чтобы проверить, не ведет ли магический предмет себя странно, не сияет ли он каким-нибудь необычным светом.

Сумки на поясе не оказалось, и тут Крушила вспомнил, что оставил ее дома на своей кровати. Он впервые удалился от талисмана больше, чем на несколько шагов.

— О… — выдохнул он, ни кому не обращаясь, и двинулся к дому.

Состояние тут же улучшилось, хотя слабость и тошнота не исчезли. С каждым новым шагом к дому Крушила чувствовал себя все лучше и лучше. Зрение прояснилось, шаг стал шире, боль в животе утихла.

Распахнув дверь, он едва не столкнулся с Арфой. Не извинившись перед сестрой, Крушила влетел к себе в комнату и тут же схватил лежащую на кровати сумку.

Теперь, когда талисман оказался в его руках, к нему в полной мере вернулись сила и радость.

— Меч? — услышал Крушила и, обернувшись, увидел, что из дверей на него смотрит мать. — Ты быстро вернулся. Дрова принес?

— Я кое-что забыл, — широко улыбаясь, ответил он.

— В таком случае поторопись.

Эйфория прошла. Улыбка исчезла. Крушиле хотелось что-то сказать, объяснить, насколько крепко он привязан к талисману и какое легкомыслие проявил, оставив его дома. Но нужные слова на ум не приходили. Он был уверен: мать его не поймет и вместо того, чтобы посочувствовать, воспользуется случаем в очередной раз упрекнуть за то, что он согласился стать Избранным. Крушила покрепче сжал сумку с талисманом и молча кивнул.

Вернувшись домой с дровами, он никому ничего не сказал.

Теперь он знал, что Избранный — не просто работа. Это нечто такое, что является частью его существа и одновременно бременем, избавиться от которого невозможно. Даже самое ничтожное проявление легкомыслия — временное расставание с талисманом, например — вынуждало его страдать. И кто знает, что произойдет, если он совершит нечто действительно недостойное? Теперь он был связан по рукам и ногам правилами, которые едва понимал, и не мог себе позволить их проверить. По крайней мере до тех пор, пока не узнает лучше, что значит быть Избранным.

После этого случая он, прежде чем выйти из дома, всегда смотрел, на месте ли талисман. Молодой Воин никому не говорил о действии талисмана, зная, что большинство обитателей Безумного Дуба его просто не поймут. А некоторым на всю его магию было, грубо говоря, плевать.

Дни шли за днями, и чувство неясной неудовлетворенности, которое он испытывал, постепенно усиливалось.

Весна не заставила себя ждать, снег в этом году растаял быстро. Жизнь Крушилы в основном вернулась к норме — он чистил поле, пахал и сеял ячмень. Однако каждый день Молодой Воин по часу работал с мечом, который оставил ему старик. Бывали дни, когда выкроить хотя бы час было невозможно — это раздражало либо семью, либо друзей, но выбора у него не было. Даже когда весенняя пахота держала его в поле от рассвета до заката, он после ужина зажигал светильник, относил за дом и занимался фехтованием уже в ночи.

Он по-прежнему проводил время с Шутником, Кривоносом и другими парнями, по-прежнему танцевал и флиртовал с Кудряшками и Маленькой Ткачихой, но все сильнее чувствовал свое отчуждение. Шутки о его будущих подвигах в роли Избранного — весьма популярные вначале — сошли на нет гораздо быстрее, чем он предполагал. Отчуждение от остальных обитателей Безумного Дуба тем временем все возрастало, и создавалось впечатление, что лерры поселения уже считают его отрезанным ломтем. Скорее всего так оно и есть, думал Крушила. Местные лерры увидели его связь с талисманом и поняли, что тот ослабляет его связь со старым домом.

И вот, когда посевная страда закончилась, наступило лето, дни стали длинными, и его помощь больше не требовалась, чувство, что Безумному Дубу он уже не принадлежит, сделалось неодолимым. Некоторое время Крушила еще терпел, но настал день, когда он сдался и сказал родителям, что отправляется странствовать, как требует его долг. Избранный Воин должен хорошо знать Барокан, пояснил он.

К его удивлению, никто не стал спорить. А отец, как показалось Крушиле, услыхав его слова, даже испытал облегчение. Вглядевшись в лица близких, он понял, что отчуждение, которое он ощущал, было взаимным.

— И куда же ты направишься? — поинтересовалась мать.

— Пока не знаю, — пожал плечами Крушила. — Ведь я еще никогда не путешествовал и не знаю, что это такое. Однако если получится, думаю навестить Лорда-Чародея в холмах Гэлбек и посмотреть, что он собой представляет. — Крушила улыбнулся так, словно был не совсем уверен, шутит он или нет.

В ответ никто ничего не сказал, никто не ответил ему улыбкой.

Да и с какой стати они должны улыбаться? Чтобы считать его слова шуткой, не было никаких оснований. Для обычного странника это могло быть проявлением юмора, но только не для одного из Избранных. Прогнав с лица улыбку, Крушила продолжил:

— Я отправлюсь туда, куда поведут меня лерры. Это может быть как башня Лорда-Чародея, так и Зеленые Воды. Посмотрим. Не волнуйтесь, со мной все будет в полном порядке, а сам я никому не причиню беспокойства.

— Тем не менее береги себя.

— Постараюсь.

Все решилось гораздо легче, чем он предполагал.

Несколько следующих дней он провел в размышлениях о том, что взять с собой и какой груз он мог бы сравнительно легко на себе тащить. Мешок для ячменя вполне мог служить прекрасным вместилищем, а кроме мешка, ему, естественно, придется нести меч и талисман. Следовало взять с собой набор одежды, подходящей для разной погоды, поскольку он понятия не имел, сколько времени будет отсутствовать и какой климат может оказаться на холмах Гэлбек. Что еще следует прихватить с собой, Крушила не представлял.

На четвертый день, вскоре после полудня в Безумный Дуб прибыл проводник из Зеленых Вод, что и определило дальнейший путь Молодого Воина. Он размышлял о договоре с барочниками, если в Безумный Дуб вдруг зайдет направляющаяся на юг барка. Кроме того, имелись шансы, что чуть раньше обычного нанесет свой ежегодный визит проводница из Березняка, или явится давно обещанный новый проводник с Ивового берега. Ушедший на покой старый проводник уже некоторое время готовил себе сменщика, и обучение вот-вот должно было завершиться. Но путь на Зеленые Воды все же казался Крушиле самым многообещающим.

Узнав, что проводник появился в Безумном Дубе, Крушила сразу же поспешил в павильон. Пришелец сидел на скамье в окружении женщин. С порога нельзя было понять, что их сюда привлекло. Было лишь видно, что они внимательно смотрят и показывают пальцами на разложенные рядом с проводником предметы. Все женщины оживленно переговаривались друг с другом, и вид у них был абсолютно счастливый.