добровольцы несколько сот человек, были размещены в центральных номерах, где было на 2 вершка грязи и зловоние в жилых помещениях. Этих молодых героев встретила страшная болезнь – тиф. Прошло не более недели и уже заболело 20 человек, из которых уже умерло 7. Главной причиной этого явления считаю грязные помещения и весьма халатное отношение к делу. Санитарный отдел здравоохранения и в будущем просил бы обратить самое серьезное внимание на эту грязь и заразу… Уверяю Вас, что я уже служу в рядах Красной армии 6 месяцев и ни разу не видел, чтобы хотя бы один врач обошел и посмотрел, как живут красноармейцы»74.

Из-за несоблюдения санитарных условий болезни быстро распространялись, унося жизни не только военнослужащих, но и медицинского персонала. Согласно докладу по информационной части Секретно-оперативного отдела Пермской губЧК за период с 1 по 15 октября 1919 г., «военное положение губернии заставляет принимать самые энергичные меры к улучшению. Части, следующие на пополнение 3 армии, болеют тифом, благодаря антисанитарным условиям при следовании. 8 октября прибыла первая бригада, имея тифозных до 600 человек… Помещения переполнены, под госпиталя заняты все большие учебные заведения. Гарнизон достиг 12 тысяч, казармы все заняты, разрушенные белогвардейцами ремонтируются. Есть случая заболевания азиатской холерой, заболело 45 человек, тифом больны около 3000. Всего больных и раненых 4000. Есть случаи заболевания, даже смерти среди медперсонала»75.

Крестьянское население хорошо знало о распространении эпидемических болезней в рядах Красной армии и высокой смертности в военных госпиталях и лазаретах, поскольку для обслуживания медицинских учреждений постоянно использовались мобилизованные подводы и крестьяне-возчики с телегами и лошадьми в порядке подводной повинности.

Известны случаи, когда мобилизованные становились дезертирами не по своей воле. Так, 3 марта 1920 г. военком Осинского уездвоенкомата отмечал: «При мобилизации с мобпункта списки поступили на пересыльный пункт на целую неделю, а то и более с опозданием. По списку мобилизованные и красноармейцы приходят на пересыльный пункт справляться, приняты они или нет, но ввиду того, что списки задерживались, начальник пересыльного пункта не мог ответить, приняты или нет, и красноармейцы, не получив ответа, расходились по домам и жили спокойным образом… невольно становились дезертирами»76.

Сказывались недостаточный военный опыт или его отсутствие у призываемых, что тоже создавало почву для дезертирства. Необученный боец не был уверен в своих силах, плохо понимал поставленные перед ним задачи, его постоянно одолевали чувство страха и паника. При первой же возможности он стремился уйти с фронта. Л.Д. Троцкий верно заметил, что «подавляюще-крестьянский состав армии не может не понижать ее военного уровня»77.

Известно, что в годы Гражданской войны военнопленных нередко расстреливали. Оставлять их в живых было опасно, а содержать – затратно. Однако острая нехватка личного состава заставляла отказываться от расстрела. При всем том было понимание, что военнопленные вряд ли могут быть надежной силой, поскольку они вносили дезорганизацию на фронте, склоняли военнослужащих на сторону противника, подрывая тем самым боеспособность армии.

Нежелание служить порождалось также неуставными отношениями. В источниках не встречаются факты избиения рядового состава в Красной армии, однако сообщается о самодурстве, старорежимности и бюрократизме среди представителей комсостава, что, безусловно, становилось причиной распространения дезертирства. Так, Особыми отделами 7-й и 15-й армий отмечался «глупый бюрократизм, доходящий до восстановления отдания чести и вставания, при уходе начальника из части, характеризующий полное отсутствие товарищеского отношения к рядовым бойцам»78.

Отказывались идти в армию и по религиозным мотивам. В сводках Пермской губЧК за ноябрь 1919 г. отмечалось, что большинство дезертиров – мусульмане среднего достатка, занимаются спекуляцией, обменом продуктов. Причины дезертирства – усталость от войны, желание отдохнуть, повидаться с родными, плохое снабжение Красной армии. В Воскресенской волости Кунгурского уезда произошел характерный случай организованного отказа мусульманского населения нести военную службу, и на собрании была вынесена резолюция: «Мы признаем Советскую власть, но воевать не желаем, и при белых тоже не воевали»79.

Новому всплеску дезертирства способствовало и начало весенне-летних полевых работ.

Летом 1919 г. период пассивного уклонения от службы сменился открытым сопротивлением вооруженных дезертиров, которые при поддержке недовольных политикой большевиков в деревне крестьян пытались ликвидировать местную власть и пресекать любые попытки проведения мобилизаций.

* * *

Самый распространенный способ уклонения от службы – с помощью поддельных удостоверений – пользовался особой популярностью среди нежелавших ехать на фронт и просуществовал до конца Гражданской войны. Много позже, когда начались демобилизация и увольнение в бессрочный отпуск, была выявлена масса военнослужащих с подобного рода удостоверениями.

В Пермском уезде начальник мобилизационного отдела Пермского уездного военкомата отмечал такое явление: «В большинстве случаев красноармейцы прибывали с документами от частей, учреждений и заведений, которые не могли дать исчерпывающих сведений, необходимых для скорейшей демобилизации, как то: в некоторых документах отсутствовали указания о годе рождения, не была указана занимаемая красноармейцем должность в части… Все это вместе взятое создавало промедление в демобилизации, наталкивая на необходимость личного опроса красноармейцев, требования от них документов, подтверждающих года рождения»80.

В ноябре 1919 г. военный комиссар Ермиевской волости сообщал в Осинскую комдезертир, что «злостные» члены сельсовета скрывают своих сыновей, умышленно выдают удостоверения своим однодеревенцам, проставляют на 10 лет больше годов, чтобы таковой возраст не подлежал мобилизации или учету военнообязанных»81.

Наряду с указанным выше способом уклонения от службы был распространен еще один – с помощью подлинных удостоверений. Получив их, военнослужащие тем самым приобретали право на отпуск. Но, прибыв на родину, они стремились либо остаться там дольше, чем полагалось, либо навсегда. Просрочившие отпуск вновь подлежали мобилизации. При этом доказать их причастность к дезертирству было сложно. Существовало огромное количество «уважительных» причин, по которым служащий мог не явиться на фронт, сказав, что «мол, задержался в пути», «заболел» и т. д. В дальнейшем Красная армия столкнулась с острой нехваткой личного состава, вследствие чего на подобные удостоверения, равно как и на их подлинность, перестали обращать внимание.

В газете «Красный набат» был описан способ уклонения от службы, который сравнивался со способами уклонения времен Первой мировой войны: «Если в дореволюционный период больше имели место самострелы, то теперь изобретены другие, более усовершенствованные способы увиливания из окопов. Лишь только Центр взялся за чистку тыла от дезертиров, ими изобретен новый способ, быть не в тылу и не на фронте, а в прифронтовой полосе… Представьте себе… красноармейца… желающего улизнуть из окопов, когда отдан приказ о наступлении. Лишь за час до приказа вы его видели вполне здоровым, а теперь, прихрамывая на одну ногу, подходит к ротному: «Товарищ ротный, я болен. Разрешите в околоток». Что ротному делать? Он не специалист – медик… и отправляет