ресурсах. Ей не хватало продовольствия, фуража и многого другого. 16 июля 1919 г. возобновил работу Пермский губернский продовольственный комитет.

Ничто так тяжело не отражалось на хозяйстве крестьян, как продразверстка и реквизиции. Помимо «излишков» зерна у крестьян забирали лошадей, без которых трудно было производить пахотные работы.

Несмотря на принудительный характер мобилизации, всеобщее нежелание служить и «грабительскую» продразверстку, добровольцы все же находились. Правда, жители села противились службе в армии в большей степени, чем жители города, где преобладал рабочий класс. Успешным мобилизациям в губернии способствовали решения некоторых советских учреждений в отношении крестьян – им предоставлялась возможность сначала завершить полевые работы и уже потом идти служить в Красную армию. Так было, например, в Осинском уезде в августе 1918 г.: «Лучше, если бы призыв начался позднее недели на 2—З»57.

В сентябре 1919 г. мобилизация по всему Осинскому уезду, за исключением Камбарской и Фокинской волостей, проходила следующим образом. Призыв в ряды Красной армии распространялся на лиц, родившихся в 1896 и 1897 гг., и служивших в войсках унтер-офицеров, родившихся в 1893, 1894, 1895 гг. Параллельно шло обучение военному делу и проводилась агитация для привлечения трудящихся в Красную армию в Богомягковской и Красноярской волостях.

Согласно данным Фокинского волисполкома, в волости имелись всего 20 человек, подлежавших мобилизации: 1 родившийся в 1897 г., 4 – в 1898 г., 2 – в 1899 г., 13 – в 1900 г.58

17 октября 1919 г. в Пермский губком партии анонимно поступила информация следующего содержания: «Во время моего нахождения на станции Пермь I, я вступил в разговор с одним товарищем красноармейцем при Усольской уездной пересылочной команде, он сам житель города Соликамска при выезде наших частей в Усольский уезд когда удрали белые этот товарищ говорит. Я тоже с нашими частями вместе выехал в Соликамск и по ранению был оставлен дома и вот мне пришлось наблюдать за работой наших товарищей, стоящих у власти… Нет хороших работников. Есть там всего два человека, как например, председатель исполкома Рыжков и председатель следственной комиссии Жданов и те в общем работают не так как надо, а остальные в учреждениях сидят совсем не соответствуют своему назначению и не понимающие дела в несовершенных годах, а также в оргбюро партии дело совершенно не продвигается, а даже стали выходить из партии только из за личных счетов с теми товарищами, которые стоят у власти и еще говорит, что в городе нет ни одного организатора и не оратора хотя бы из тех же служащих… но танцевальные вечера бывают очень часто… в городе нет никакой охраны кроме милиции, которая сама ходит по городу и оглядывается во все стороны… а дома товарищ говорит почему то не могут в нашем Соликамске забрать всех дезертиров и белых, а также и в деревнях в настоящее время вся эта шатия ходит на воле, виноваты опять местные власти, потому что работают не так как нада, вообще работать они не могут… Когда белые зашли в наш город, первым долгом наш сосед Бушуев, привел белых в наш дом и говорит, что здесь живут два коммуниста, после чего белые у нас все забрали и увезли много домашнего имущества, еще в настоящее время лежит у этого белогвардейца дома следующие вещи: телега, кошевка, много грамафонного инструмента. А сам этот колчаковец сослуживец в настоящее время скрывается по деревням, и уже говорит много раз заявлял в наших учреждениях об этом имуществе, но наши советские работники не обращают внимание, а поэтому я говорю что они не соответствуют своему назначению»59.

Эта информация ярко обрисовывала как ситуацию на уездном, волостном и сельском уровнях, крайне благоприятную для дезертиров, так и главную причину такого положения – бездеятельность местного советского аппарата, местных советских служащих.

Осенние мобилизации 1919 г. выявили нежелание крестьянства, а именно мужчин призывных возрастов, воевать. С мест потоком хлынули отчеты военкомов о невозможности по той или иной причине провести мобилизацию. Подобное положение дел могло быть вызвано солидарностью сельчан и местных властей в отказе производить мобилизацию.

Но были ситуации, когда военные комиссары действительно не имели такой возможности. Дело в том, что в некоторых районах военкомы, вопреки необходимости их присутствия на местах для проведения мобилизаций, вынуждены были сами отправляться на фронт. Это во многом осложняло и без того острую кадровую проблему и ставило под угрозу саму возможность осуществления мобилизаций. На заседании Чердынского городского комитета партии большевиков от 11 ноября 1919 г. отмечалось, что «вопреки запрету налицо случаи мобилизации военных комиссаров, оставивших все делопроизводство на малоопытных и не отвечающих назначению заместителей»60. В результате городской комитет принял решение «мобилизовывать военкомы лишь в крайних случаях»61.

В ноябре 1919 г. военный комиссар Басинской волости сообщал Осинскому военкому: «Мобилизованные не слушают никого и плохо собираются, а главное – не приходят получать учетные карточки. Мобилизованные первой мобилизации учетные карточки получили не все и не являются в волость»62.

В Беляевской волости картина была похожей: «Ввиду переправы через реку Каму у нас Беляевская волость была мобилизована и явка должна быть к 5 ноября в г. Осу, но по случаю переправы они пришли все обратно по домам и говорят, что… отложили до 10 ноября»63. Дальше в этой волости события развивались так: «Ввиду того, что многие мобилизованные нашей волости вернулись домой, когда их потребовали в волостной комиссариат для опроса – на каком основании они живут дома и имеют ли на то документы, то оказалось, что документов у них никаких нет… А они заявляют, что их распустили всех до 25 ноября»64.

12 декабря военный комиссар Савинской волости сообщал военному комиссару Осинского уезда: «Многие из семейств призванных на военную службу заявляют, что их мужья или сыновья добросовестно ушли на мобилизацию и приняты на военную службу и почему дескать им не выдают так долго пособия… как с этим поступить… многие ушли, не заявляясь в комиссариат… многие хоть и являются в комиссариат и под видом будто бы уйдут в г. Осу, но воротятся и проживают тайно дома»65.

В декабре в Усольском уезде было мобилизовано 1226 человек, в том числе медицинский персонал в числе 12 человек. В Кунгурском уезде с 15 по 31 декабря 1919 г. мобилизация дала из 7131 человека 3832, остальные были отпущены по разным причинам66.

Согласно информационным сводкам Пермской губЧК, за период с 15 по 31 декабря 1919 г. всего по Перми и губернии подлежало призыву 10 508 человек. Из них 5002 человека были оставлены на местах по роду своих занятий, 1379 были освобождены от призыва