— Где мы возьмем… — начал было Оут, но тут же прищурился, — Алабай?

— Он самый, — Жижек покосился на меня. — Он согласен, но просит подтверждение приказа.

— Подтверждаю, — тут же отозвался я. — Сейчас лично его попрошу.

— Уже не надо, — Жижек обернулся назад и протянул. — Он рядом был, услышал подтверждение и побежал к Хмурому.

— Вот и славно, — Оут сделал паузу и вопросительно посмотрел на не уходящего сержанта. — Что-то ещё, Жижек?

— Тут это, — Жижек зашел в палатку и протянул мне декоративный кинжал, на конце которого тускло светился макрис. — Михаил, твой учитель, перед тем как уйти со своими воспитанниками, сказал отдать эту штуку тебе.

Я взял кинжал и всмотрелся в тусклый огонек макриса.

— Сказал, ты знаешь, что с ним делать, и попросил передать его тебе, как только начнет светиться. Сказал пока он не в твоих руках, то трансляция не идет. А как в руки возьмешь, свечение увеличится и…

— Я понял, — перебил я Жижека, замечая, как макрис начинает светиться желтым всё ярче.

Видимо, эфир вот-вот начнется…

Макрис мигнул, подтверждая мои мысли, и сменился спокойным зеленым светом.

А вот и эфир!

Я демонстративно поправил воротник мундира и широко улыбнулся.

— Добрый вечер, уважаемые зрители! С вами Золотой, хе-хе, гимназист Михаил Иванов! И мы начинаем новое шоу под названием… Партизаны Севера!

— Почему партизаны? — переспросил я сам себя, стараясь держать макрис так, чтобы Макс и Оут не попадали в… «экран», — да потому что Север вероломно, без объявления войны напал на наше княжество! И не удивлюсь, если их племена ступили на пограничную территорию в 4 утра!

Я сокрушенно покачал головой, всем своим видом осуждая этот поступок.

— И сейчас княжеская и дворянская дружина доблестно сдерживает неукротимую ярость северных захватчиков! У меня нет данных по количеству убитых и взятых в плен, но судя по тому, что армия Севера находится на подступах к Граду, Северным Мхам и Клодецу, дела идут паршиво.

Я сделал вид, что смотрю вдаль и продолжил, чуть понизив голос.

— Удивительно, но соседские княжества почему-то не спешат помогать князю Ивану в противостоянии с Севером. То ли они считают, что до них беда не дойдет, то ли не понимают всей серьезности ситуации.

Мне пришлось нахмуриться, демонстрируя серьезность ситуации.

— И сейчас, пока дружина из последних сил сдерживает врага, в строй, заметно павших Воинов, встают истинные сыны нашей Отчизны! В том числе и я с одноклассниками.

Сделав паузу, я пристально посмотрел в макрис.

— Да-да, те самые дворянские сыночки, которые якобы уехали в соседние княжества, сейчас вместе со мной на передовой! Потому что в княжеской гимназии учатся не просто дворяне, родовичи и талантливые вольники! В княжеской гимназии воспитываются Воины, Маги и Инженеры!

Перекинув кинжал с макрисом в левую руку, я выхватил из Инвентаря Золотой меч и пафосно вскинул его над собой.

— Да, положение спасают добровольцы, которые стягиваются к нам в княжество чахлым ручейком, да наши Маги и Инженеры не дремлют, изобретая методы противодействия. Но исход войны решат, как обычно простые клинки!

Макс с Оутом переглянулись и беззвучно мне похлопали.

Вот ведь шутники нашлись, я же ради всех нас тут стараюсь!

— Сами понимаете, уважаемые зрители, что раскрывать свое местоположение я не могу. Разведка северян не дремлет! Но уже скоро вы станете свидетелями нашего первого боя! И надеюсь… обойдется без серьезных ран.

Оут молча усмехнулся, а Макс показал большой палец, оценив нагнетаемый мной трагизм. Жижек же согласно кивал, зажав в руке ножны от кинжала.

— Здоровья вам, уважаемые зрители, ну а мы… — я сделал Жижеку знак, чтобы он кинул мне ножны, — мы отправляемся на Войну.

К счастью, сержант понял с полувзгляда и бросил мне ножны.

Для того, чтобы их поймать мне пришлось выпустить Золотой меч, и он плашмя упал мне на ногу.

Я же, сохраняя на лице одухотворенно-возвышенное выражение, с первого раза попал кинжалом в ножны и только потом позволил себе зашипеть от боли.

— Гладко стелешь! — с едва заметной завистью произнес Макс. — Мне аж самому захотелось все бросить и в добровольцы записаться.

— Увы, — я повесил кинжал с макрисом себе на пояс и нагнулся за Золотым мечом. — Гильдейские оккупировали все СМИ, поэтому…

— СМИ? — переспросил Макс.

— Средства массовой информации, — пояснил я. — Сарафанное радио… то есть сплетни, которые разносят торговые караваны и торговые представительства среди своих покупателей. Листовки, газеты, встречи с рабочим классом и прочие инструменты влияния.

— Выходит, нам повезло, — протянул Оут.

— В чем? — не понял его Макс, да и я, признаться, тоже.

— В том, — Воин кивнул на притороченный к поясу кинжал, — что гильдейские или не успели, или не смогли прибрать к рукам Золотой меч.

— Это да, — поежился я. — Тогда было бы совсем печально. Гильдейские могли бы выставить наше княжество захватчиком и агрессором, и против нас выступили бы все наши соседи.

— Да не, — покачал плечами Оут. — Не может такого быть!

Ну не может так не может. Спорить с капитаном сейчас я не собирался.

— Ладно, господа офицеры, пора.

— Пора, — эхом откликнулся Макс, выходя из шатра.

Снаружи царил отдельно взятый филиал хаоса.

Кто-то из Воинов чистил мечи, кто-то выдвигался небольшими группами в лес, кто-то сидел на составленных в ряд рюкзаках.

Свой класс я заметил рядом с Ольгой Ивановной, которая, видимо, закончила ритуал и сейчас что-то объясняла моим одноклассникам.

— Михаил, — Оут понял, что мне не терпится присоединиться к классу. — Хочешь-не хочешь, но пацанам придется столкнуться с северянами.

Сам того не зная, капитан затронул самый волнительный для меня момент.

Умом я понимал, что рано или поздно мы столкнемся с северянами, и моим одноклассникам придется сражаться с оружием в руках.

Но сердце кровью обливалось от осознания того, что двенадцати-пятнадцатилетним пацанам придется воевать.

И чем дольше я тяну, тем больнее нам придется.

— Может позже? — вздохнул я. — Они ж ещё мелкие совсем.

— Мелкие? — удивился Макс.

— Он форточник, — тут же объяснил Оут. — У них… замедленное развитие.

— Это называется цивилизованное общество, Оут, — поправил я капитана. — У нас в армию идут минимум в восемнадцать лет, а то и в двадцать, после университета.