Фредди кивнул: ему ещё тогда парни говорили, что дом большой, за что и прозван «Кораблём» – и ответил:

– Семьдесят седьмая.

Тим незаметно перевёл дыхание: не к нему, уже легче – и повторил:

– Да, сэр, семьдесят седьмая, – и стронул машину.

Мягкий плавный ход машины поставил всё на место, что так оно и есть, и Джонатан рискнул начать игру.

– Гриновский?

Если откажется, значит – ловушка, они вляпались и надо соображать, во что, и как выбираться, а если подтвердит… Но ответили вопросом:

– Это имеет значение, сэр?

К удивлению Тима, сидевший рядом с ним телохранитель негромко, рассмеялся, а задний улыбнулся и ответил совсем неожиданно:

– У нас работает один такой. Из последней десятки, – Джонатан сделал паузу, ожидая вопроса, но негр молчал, а в зеркальце он видел его напряжённо ожидающие глаза и потому сделал следующий шаг, назвав имя: – Чак.

Лицо негра оставалось спокойным, но Фредди чувствовал, что разговор берёт парня за живое, и подыграл мягким, почти добродушным:

– Помнишь его?

– И кем он работает, сэр? – напряжённо спросил Тим.

– Шофёр и автомеханик, – ответил Джонатан.

– Чак согласился на шофёра?! – вырвалось у Тима.

И опять пассажиры удивили его.

Джонатан с удовольствием рассмеялся: такое изумление было в голосе водителя, а Фредди, усмехнувшись, ответил:

– Ему сделали предложение, от которого он не смог отказаться.

Фраза показалась Тиму знакомой, но где он её слышал или даже читал… не вспомнишь вот так с ходу.

За разговором они выехали из города, и теперь их окружала заснеженная, чуть голубеющая в ранних сумерках равнина.

Фредди с интересом рассматривал распахивающийся за лобовым окном пейзаж: столько снега он ещё не видел. Нет, и в Аризоне снег бывает, да только не лежит дольше двух-трёх дней, а здесь… осень ещё, октябрь, а как в январе.

– Совсем зима, – сказал Джонатан, так же смотревший в окно.

И Тим, почувствовавший, что можно, откликнулся:

– Немного запоздало, сэр, но снег прочно лёг.

– Езде не мешает? – спросил Фредди.

– Есть резина специальная, ещё цепи, навески разные… Нормально, сэр, – с такой же спокойной деловитостью ответил Тим.

– Понятно, – кивнул Фредди.

В машине тепло, и Джонатан распахнул плащ, открыв меховую подкладку. Он совсем успокоился, что ловушки нет, простое совпадение, редко, но бывает. Станет ли оно удачным… посмотрим по обстоятельствам. Но до чего же живучи гриновские, ведь устроился, в чужой стране, и, судя по его виду, неплохо устроился, надо же, таксист, это значит, не только карту, но и язык знает.

Фредди невольно прислушивался к ровному, но какому-то непривычному гулу мотора. Что ж, похоже, для России русская машина неплохо и даже хорошо, или это класс водительский? Очень мягкий ход, а скорость приличная.

Что в дороге языки развязываются и с шофёром легко болтают, Тим знал ещё по прежней, даже до Грина жизни, а здесь убедился, что русские – такие же люди, и охотно поддерживал любой разговор, считая это своей профессиональной обязанностью. И сейчас он спокойно и в меру доброжелательно отвечал на вопросы об особенностях русских дорог и машин, привычно вставляя «сэр», но без излишней почтительности. Они ему не хозяева, а пассажиры. Но фраза Капитана о рыбах, что человека перекусывают, сидела в памяти, и с каждой минутой он всё больше убеждался в правоте диспетчера. И хотя всё спокойно и как надо, как положено, но внимания терять нельзя.

Маленькие, то ли городки, то ли посёлки стремительно пролетали мимо, или это машина пролетала сквозь них, и тогда становилась заметной скорость, и опять снежная равнина, сливающаяся на горизонте с небом.

Джонатан вдруг скомандовал:

– Разворачивайся!

Тим еле заметно пожал плечами и стал плавно тормозить для разворота, а то по снегу на такой скорости так занесёт, что и перевернуться недолго.

Фредди круто обернулся назад.

– Сбрендил?

– Цветы забыли, – словно не заметил угрозы в его голосе Джонатан.

– Чёрт, – вынужденно согласился Фредди и поглядел на часы. – Подожди, парень, по дороге есть магазин?

Тим уже почти закончил разворот, но остановился и ответил:

– Есть хозяйство, где выращивают цветы на продажу, «Флора», там можно купить.

– Давай в темпе, – распорядился Фредди.

– Да, сэр, – кивнул Тим и стал возвращаться на прежний курс.

Всякое он повидал, но, чтобы телохранитель командовал хозяином… хвост собакой не вертит. Так что, всё – игра? Кто же здесь главный? До сих пор всё было понятно, но теперь… как-то на уроке шауни говорили о кочевье, и кутойс сказал: «Не важно, кто едет впереди, важно – кто командует: стой». Похоже, здесь так же. Неважно, кто сидит на господском месте, важно, кто командует маршрутом. Но здорово они его разыграли, почти поверил, или… да к чёрту беляков этих с их вывертами, его какое дело, кто у них главный. Не пропустить поворот на «Флору» – вот о чём думать надо.

Скорость увеличилась, и машину стало слегка и даже приятно покачивать, но мотор гудел по-прежнему ровно и ненапряжённо.

– Сам регулируешь?

– Конечно, сэр.

Фредди усмехнулся.

– Коня сам корми, чтоб знал тебя, а не конюха, – сказал он по-ковбойски.

И Тим невольно улыбнулся, чувствуя, что не может не подхватить игру.

– Завсегда такое, масса, – ответил он нарочито рабским говором.

И оба с удовольствием захохотали.

Рассмеялся и Джонатан. До чего же ловок ковбой, две фразы – и есть контакт. Вон уже совсем по-свойски болтают, а гриновского приручить – это высший пилотаж.

– Машину арендуешь или кредит взял?

– Нет, сэр, – покачал головой Тим, но без малейших признаков сожаления. – Я в хозяйстве работаю. На автокомбинате.

– Ага, – понимающе кивнул Фредди. – Зарплата и чаевые, так?

– Точненько, масса.

– Неплохо.

– Не жалуюсь, сэр.

– И давно здесь?

– С Нового года, сэр.

Фредди понимающе кивнул: значит, тоже от Хэллоуина сбежал, да, наворотили тогда, но об этом лучше не спрашивать, мину из любопытства не ковыряют, но интересно: в Колумбии тогда Чак, судя по всему, в одиночку орудовал, а этот где тогда отрывался и счёты сводил? Но пока это не нужно, а, значит, и не важно.

Снег уже не голубой, а синий, и небо тёмное. Тим включил фары.

Джонатан озадаченно посмотрел на свои часы.

– Почему так темно? По часам ещё…

– Шестой час, сэр, – ответил Тим. – Уже вечер, – и пояснил: – В декабре в три уже темно.

– Однако, – неопределённо сказал Джонатан.

Тим почувствовал себя задетым, а тут ещё Фредди добавил:

– Нашёл место для жилья, только мигнул и дня нет.

И Тим решился ответить.

– Длинная ночь очень удобна, сэр, всё успеваешь.

Насчёт того, чем в зимнюю ночь заниматься, чтоб хоть и темно, да не холодно, балагурили и в бытовке, и