метров от нулевой отметки. На ферме, расположенной в пяти километрах, сорваны двери и отмечены другие обширные повреждения…

Интенсивность света на расстоянии пятнадцати километров была достаточной для причинения временной слепоты; этот эффект может быть более долговременным на более коротких расстояниях… Свет в сочетании с жаром и ультрафиолетовым излучением, вероятно, способен причинить серьезный ущерб незащищенным глазам на расстоянии 8–10 километров. Такой ущерб может быть достаточным для нарушения боеспособности личного состава на несколько суток или окончательно[2750].

Ящики со стружкой, установленные Фрэнком Оппенгеймером, а также сосновые доски тоже зарегистрировали приход света: на расстоянии более 900 метров они были обуглены, на расстоянии до 1800 метров – слегка обожжены. На расстоянии 1400 метров – в девяти десятых мили от взрыва – открытые поверхности почти мгновенно нагрелись до 400 °C и более[2751].

Через пять дней после «Тринити» в Лос-Аламосе проводил семинар британский физик Уильям Пенни, изучавший результаты взрыва по заданию Комитета по выбору целей. «Он выполнил кое-какие расчеты, – вспоминает Филипп Моррисон. – Он предсказал, что это [оружие] не оставит от города с населением триста-четыреста тысяч человек ничего, кроме неутолимой потребности в гуманитарной помощи, бинтах и больницах. Он совершенно ясно показал это с цифрами в руках. Такова была реальность»[2752].

Приблизительно в то же время, когда произошел взрыв «Тринити», в предрассветной темноте верфи Хантерс-Пойнт в заливе Сан-Франциско, освещенный прожекторами кран грузил на палубу «Индианаполиса» пятиметровый ящик со сборкой пушечной части «Малыша». Два матроса внесли на борт урановую «пулю» в свинцовом контейнере, подвешенном на ломе. Они прошли вслед за двумя армейскими офицерами из Лос-Аламоса в каюту флаг-адъютанта корабля, который освободил ее на этот рейс. К палубе каюты были приварены болты с проушинами. Матросы прикрепили свинцовый контейнер к проушинам. Один из офицеров запер его на висячий замок. В течение всего десятидневного пути до Тиниана офицеры должны были круглосуточно охранять контейнер, сменяя друг друга.

В 8:36 по тихоокеанскому военному времени[2753], через четыре часа после того, как свет, испущенный из Хорнады-дель-Муэрто, осветил поверхность Луны, «Индианаполис» прошел со своим грузом под мостом Золотые ворота и вышел в море.

19

Языки пламени

В конце марта 1945 года, когда бомбардировщики Лемея летали взад и вперед, сжигая города, на Марианские острова прибыл прямолинейный полковник инженерных войск Элмер Э. Киркпатрик, который должен был найти там уголок для размещения 509-й сводной авиагруппы Пола Тиббетса. В день своего приезда на Гуам Киркпатрик встретился с Лемеем, а затем и командующим Тихоокеанским флотом Честером Нимицем и нашел командующих готовыми к сотрудничеству. На следующий день, как он доложил Гровсу[2754], он «осмотрел бо́льшую часть острова [и] выбрал площадки, после чего планировщики приступили к работе над проектами». Хотя недостатка в В-29 не ощущалось, он обнаружил дефицит цемента и зданий; «жилье и условия жизни здесь несколько суровы для всех, кроме [генералов] и моряков. Палатки или открытые казармы». 5 апреля Киркпатрик снова прилетел на Гуам, чтобы «раздобыть где-нибудь кое-какие материалы» и «получить разрешение на требуемые работы», прошел по всем инстанциям армейской и флотской иерархий, упирая на свои полномочия, полученные в Вашингтоне, и уже к концу дня отправил на Сайпан по телетайпу «требование выдать мне материалы, достаточные для основных работ». Строительный батальон ВМФ – те же «Морские пчелы» – должен был построить здания и самолетные стоянки с твердым покрытием, а также вырыть ямы, из которых в бомбовые отсеки В-29 Тиббетса можно было загружать бомбы: их размеры не позволяли подводить их под брюхо стоящего на земле самолета.

К началу июня, когда Тиббетс приехал, чтобы осмотреть условия размещения и встретиться с Лемеем, Киркпатрик уже мог доложить, что «ход работ весьма удовлетворителен, и сейчас я полагаю, что сроки не могут быть сорваны». Он присутствовал на одной из вечерних встреч Тиббетса с Лемеем и понял из услышанного там, что командующий 20-й воздушной армией еще не осознал силы атомной бомбы:

Лемей не любит высотных бомбардировок. Точность попадания ниже, но еще важнее, что на таких высотах чрезвычайно плохая видимость, особенно в период с июня по ноябрь. Тиббетс сообщил ему, что это оружие может уничтожить самолет, применяющий его на высоте менее 7600 метров.

Киркпатрик предъявил Гровсу впечатляющий перечень своих достижений: завершены пять складов, административный корпус, дороги и парковки, а также девять хранилищ для боеприпасов; загрузочные ямы завершены, кроме подъемников; стоянки для самолетов 509-й группы завершены, кроме асфальтового покрытия; завершены генераторные и компрессорные корпуса; одно здание с системой кондиционирования воздуха для сборки бомб должно было быть завершено к 1 июля; еще два сборочных корпуса – к 1 и 15 августа. 1100 человек из состава 509-й уже прибыли по морю, «и каждую неделю прибывают всё новые».

Первые из боевых экипажей Тиббетса прибыли 10 июня: они прилетели на Тиниан на усовершенствованных, специально переоборудованных новых В-29. Самолеты более ранней модели, которые группа получала предыдущей осенью, уже устарели, как объяснял Тиббетс после войны читателям газеты Saturday Evening Post:

Испытания показали, что те В-29, которые у нас были, не подходили для атомной бомбардировки… Это были тяжелые самолеты старого типа. Во время долгого подъема на 9000 метров на 80 % мощности верхние цилиндры перегревались, что приводило к отказу клапанов…

Я потребовал новых, облегченных В-29 с системами впрыска топлива вместо карбюраторов[2755].

Все эти усовершенствования он получил, и не только их: на новых самолетах были еще и быстро закрывающиеся пневматические створки бомболюков, расходомеры топлива, реверсивные воздушные винты с электроприводом.

Новые самолеты были переделаны так, чтобы в них помещались особые бомбы, которые им предстояло перевозить, и дополнительные члены экипажа. Цилиндрический туннель, соединявший герметичные отсеки в носу и хвосте самолета, пришлось разрезать и перестроить, чтобы бомба увеличенного размера, «Толстяк», поместилась в передний бомбовый отсек. Были установлены специальные направляющие, чтобы хвостовое оперение бомб не заклинило при их сбросе. Перед постом радиста в носовом отсеке поставили дополнительный стол, кресло, патрубок подачи кислорода и переговорное устройство для оружейника, который должен был следить за состоянием бомбы во время полета. «У этих особых В-29 были исключительные рабочие характеристики, – пишет инженер, отвечавший за их поставку. – Они, несомненно, были лучшими В-29 на всем театре военных действий»[2756]. К концу июня на стоянках под тихоокеанским солнцем стояли одиннадцать блестящих новеньких бомбардировщиков[2757].

Как утверждает историк 509-й группы, ее служащим, привыкшим к метелям и пыли Уэндовера, штат Юта, Тиниан «казался