воспоила ёго до полного возроста.

Сказала своему сыну любимому:

20 «Ой же ты...[558]

Поежжай-ко к родному батюшку на выруцьку».

Поехал он ко городу Цернилову.

Он взял княженецьку рукомоецьку,

Свиснул рукомойку о кирпицьной пол:

25 «Ой же ты, курва, княженецька рукомоецька!

Я служил у тебя до полна возроста,

А не выслужал у тебя слова гладкого,

А не то хлеба мяккого!»

Выходил доброй молодець на конюшен двор,

30 Обседлал-обуздал добра́ коня.

Только видели молотця сядуци,

А не видели молотця поедуци —

Во цисто́м поли курева́ стоит,

Жолты́ пески столо́ом ставятц́е.

Он поехал не ф ту дорогу, приехал к другому городу. Неверныи манят его к себе:

35 «Славной руськой бо́гатырь!

Подъежжай к нашому городу:

У нас во городи нету цяря цярить,

Нет цяря цяритъ, нету короля королить,

Мы положим тебя цярём цярить,

40 Цярём цярить и королём короли́ть».

Он подъехал к ихному городу.

Они опутали его в путани шолковыи,

Посадили его ф те́мну те́мницю.

Приежжает Савул да из Большой орды

45 Ко своёй жоны Омельфы Тимофеевны.

Собирает Савул да поцестной пир.

На пиру фси сидят пьяны-ве́селы,

Одна сидит Омельфа Тимофеевна неве́села,

Буйну головушку повесила.

50 Возго́ворит Савул да таковы реци:

«Али ты того сидишь, Омельфа Тимофеевна, неве́села,

Буйну головушку повесила,а

Што я сам жив пришол,

Што я пир завелб да й госьтей навел?» —

55 «Не того я сижу невесела,в

...........

А я ф том сижу,

Што сокол пришол, а соколёнка нет».

Савул в то время не догадаитц́е,

Пьет, ест, сидит, з гостямы угошшаитц́е.

60 Возговорит Савул во фторой након:г

«Али ты того сидишь, Омельфа Тимофеевна, неве́села,

Буйну головушку повесила,

Што я сам жив пришол,

Што я пир завел да й госьтей навел?

65 Возго́ворит Савул во трете́й након:г

«Али ты того сидишь, Омельфа Тимофеевна, неве́села,

Буйну головушку повесила,

Што я сам жив пришол,

Што я пир завел да й госьтей навел?»

70 Тут Савул догдаитце.

Немного он у ей спрашивал,

Обседлал своего добра коня

И поехал за сыном за любимыим.

Приехал Савулушко ко городу Ц́ирнилову,

75 Он скрыцял, ззыцял зыцьным голосом:

«Ай же вы...[559]

Подавайте мне-ка поединьшика!»

Оны стали молоденького сына призывать:

«Езьдит руськой бога́тырь во цисто́м поли;

80 Буде едеш к ему поединшиком,

Мы выпусьтим тебя ис тёмной те́мници».

Он обседлал, обуздал добра коня.

Оны стали битьц́е палиця о палицю,

Молоденькой бога́тырь с коня слетел.

85 Садилсэ Савул к нему на белу́ю грудь —

«Ты скажи, скажи, бога́тырь, не утай, скажи,

Ты коёй орды да ты коёй земли,

Коёго́ отця, которой матушки?»

Он ему не сказыват; до трех раз спрашивал,

90 Отвецят богатырь-от молоденькой:

«Кабы я сидел у тя на белых грудях,

Я не спрашивал бы не роду, не племяни,

Порол бы твоё да ретиво серцё,

Вынимал бы язык с пец́енью,

95 Копал бы глаза со косицямы».

Увидал Савул свой имянно́й персьтень —

«Ай же ты, мое цядо милоё,

Цядо милоё да сын любимыи!»

Брал его да за белы́ руки,

100 Целовал его в сахарни́ уста,

Садил на добра коня фпереди себя.

Приежжал домой к матушки родимыи,

Привозил своего мила́ цяда любимого.

Завел пир, и стали угошшатьце. Сидят до сих пор, угошшаютця.

272. МАТЬ ПРОДАЕТ СВОЕГО СЫНА

От отця было́, братци, от умного,

От матушки-жоны благоразумноя

Зародилось-то чядышко безумноё.

Как безумноё-то цядышко нерозумное.

5 Он охвоць был ходить на цярёф кабак,

Охвоц́ей пить да зелёна вина,

Зелёна вина да пива пьяного.

Сам идёт домой да матюха́итц́е

Тема словамы непоносныма,

10 Ругат-бранит свою да родну матушку

Курвой, блядью да еретиц́ею.

Этта матушки за беду́ пало,

За ту досадушку великую.

Брала она своего мила цяда любимого,

15 Брала она его за белы́ руки,

Привела на пристань-гавань карабельнюю

Г дорогим гостям г заморянам,

Г заморянам да г ворзогорянам —

«Ай же вы, дороги госьти заморяна,

20 Заморяна да ворзогоряна!

Вы купите у меня мила цяда сына любимого;

Дайте мне-ка пятсот рублей,

Не жалейте дать хоть ц́елу тысяшшу —

Шшобы не ходить мне-ка по подо́конью,

25 Не збирать мне-ка было ломтей резаных,

Ломтей резаных да кускоф ломаных».

Оны говорят:

«Ты не вора ли продаш да не розбойника,

Не ноц́ешного да подорожника,

30 Не ц́ерковнаго ли да грабителя?» —

«Не вора продам я, не розбойника,

Не ноц́ешного продам подорожника,

Не ц́ерковного продам грабителя,

Продам я своёго цяда любимого».

35 Дали оны ей пятьсот рублей,

Не жалели ей дать да ц́елу тысяшшу,

Шшобы не ходить ей было по подо́конью,

Не збирать бы ей было ломтей резаных,

Ломтей резаных да кускоф ломаных.

273. ВАСИЛИЙ И СОФЬЯ

Жыло было триц́еть триа сестры.

Оны фси-то стояли по Божьи́м ц́ерквам,

Оны оси цитали по-книжному,

Оны фси-то пели по-ц́ерковному,

5 Одна Софеюшка нецёго не говорит.

Только Софея слово смолвила:

«Ты, Васильюшко князь, подвигайси сюда!»

Васильева матушка идёт по́ городу,

Во право́й руки несёт пива пьяного,

10 Во левой руки несёт зелья лютого.

Она пива налила да Василью поднесла,

Она зелья налила да Софеи подала —

«Ты, Васильюшко, пей да Софеи не давай». —

«Ты, Софеюшка, пей да Василью не давай».

15 Васильюшко испил да Софеюшки поднёс,

А Софея испила да Василью поднёсла.

Василей говорит: «У мня головушка болит».

А Софея говорит: «Ретиво́ серцё шшемит».

Понесьли-то