не сравнить! С какой ведь стороны ни посмотри… Будь то и смотря на пол, возраст или… опыт.

— И не нужно! — Запротестовала и прямо воспротивилась Тен, скрещивая руки угрюмо под грудью. — Сравнивать — равно предавать, слышала о таком? Восточная мудрость! Никогда не стоит этого делать. Ни с кем. А уж и тем более: чем. Только лишь — с собой!

— Да я ведь и сама не пытаюсь… — прикусила язык отражаемая, но почувствовав все же, как уже не краснеют, а именно пунцовеют щеки, пусть от небольшой, но и все же ведь лжи, вновь открыла кран, теперь лишь только ополоснув прохладной водой руки и чуть опрыскав ими ей лицо, радуясь и благодаря про себя же, что если где-то и мог помочь розовый цвет и свет, то только здесь. И пусть же она тоже его не особо любила, как и все девушка напротив, но и не сказать, что так же и ненавидела. А уж и не было бы Розы с ее же прямо и любимым цветом, она бы и вполне смогла его если и не полюбить совсем, то хотя бы и понять, принять более-менее. Почти что же и как сейчас. Но и тут же: чуть больше. — Не пыталась! Но опять же и уже на практике «я» есть — только одна. Не считая все и тех же клонов: людей и не, чем-то только и похожих на меня… А на этом ведь, как и теории — далеко не уедешь! Тем более… когда еще и не знаешь, какой именно временной промежуток был взят за отсчет и… какой мне тоже стоит взять за основу следом, чтобы наконец осознать и понять… принять, когда именно я и стала вдруг отходить от их-моего же шаблона, стандарта… став не такой!

— А ты так прям и уверена в этом… — прищурилось отражение, начиная поигрывать пальцами на плечах от негодования, — …что вот именно ты и стала отходить от своего же какого-то шаблона, а не их видение тебя — и от какого-то там… их же стандарта! Они же просто… привыкли видеть тебя такой. Такой, какой им только лишь и нравилось тебя видеть! Доверчивой простушкой, которой что ни скажи — все сделает… А сейчас же — ты просто стала для них трудней… сложнее по своей сути. Теперь — тебя не так-то просто использовать и подстроить под себя! По крайней мере — для и под них же все… парней. Да и для того же все Александра, чего и нет. Отца твоего — туда же! И пусть для Розы ты и все та же… Но и не со всеми же прокатывает один и тот же способ: для некоторого лома — просто не существует приема априори. А для ребят-то и мужчин, да… Да и сколько можно, в конце-то концов?! — Сорвалось уже оно и всплеснуло руками, орошая все и вся вокруг себя и не только же, еще и всех своей кисло-перченой энергетикой. Так еще и не просто же волнами, а самой настоящей дробью и буквально же очередью: словно бы и взорвав банку с лимонной водой и гвоздями, потеряв где-то по дороге острые бритвы и иглы кактуса. Да и не особо пригодились бы они, ведь не было текилы. А к имеющемуся и уже ее виски — они бы просто не подошли. Зато остальное — подошло все. Прибивая, как дым, к полу озон Софии. А за ним — и свежескошенную траву. И только разве что сирень — оставляя еще пока на плаву. И то же: потому что она отлично сплеталась с ее же все темной и сухой. — Ты имела право устать и высказать все как на духу! Высказала? Молодец! Из пластилина — ты наконец превратилась в устойчивую и неприкасаемую… В фигуру — уже сформированную! И готова же уже и вслух, прямо-таки прямым текстом и не предположить, что им это просто и именно не понравилось… И поэтому-то — они так заострили и заостряют же свое и твое внимание на этом до сих пор!

— Не понравилось? — Задержалась на этом словосочетании брюнетка и вернулась к очищению: теперь еще и с мылом на полотенце, максимально взбаламутив его до пены.

— Мхм… — смерила ее строгим и даже властным взглядом девушка напротив. — Ну, а подумай и посуди же сама: кому понравится то, что марионетка сама же, будучи еще и у себя же на уме — вдруг рвет все ниточки и идет же своей дорогой? Естественно, они поднапряглись, напряглись и… И теперь, дабы это не зашло и не ушло же куда подальше… и они же сами за это не уехали бы вдруг и в места не столь отдаленные… осознанно для себя и не для тебя же — скрупулезно пытаются вернуть тебя к не тебе-себе же самой, старой и доброй лишь для них же самих, тыкая тебя же все и саму, как котенка, только уже и не цитируя: не в твои же собственные перемены-изменения! Вернуть тебя — прежней, податливой и… с твоего же сейчас позволения и мне… дос-туп-ной: той самой девчушкой… знаешь… с бантом на макушке и ленточками в косичках… в воздушном платьице и гольфиках с рюшами… в туфельках на размер поменьше и с мишкой же под ручку… чтоб прям только и… как куколка! Без как и не желательно — точь-в-точь!

— Но я не хочу!.. — И, забыв же враз о мыльной пене на губах, София резко вдохнула ее и уже не выдохнула без кашля. Пришлось даже резко нагнуться над раковиной и все смыть, промыв глаза, нос и рот. А ко всему же, еще и все прополоскать от и до. И только лишь затем уже продолжила, пусть и чуть хрипя. — Не хочу обратно! Мне ведь даже и понравилось так, то есть… такой.

— И не ну… а, нет, это уже было… надо! — Ухмыльнулась Тен и, все же не сдержавшись, рассмеялась, словив еще же тихое хи-хи и смешинку на этапе ее трансгендерного перехода, превращения миссис Клаус в мистера Клауса, а уже затем и гораздо громче при детранзишн, обратном процессе. — Чего ты так разнервничалась-то? Все нормально… Тебя никто не заставляет этого делать! Просто… Не копай в дальних уголках памяти и не возвращай воспоминания тех времен, когда ты была… иной. Ага? Ну и все! Это твой и только лишь твой выбор — быть собой. И никто не смеет, просто даже и не посмеет изначально его изменить и все