красота была какой-то строгой, предназначенной для взрослых парней лет двенадцати-тринадцати, никак не для него шестилетнего. Наруто в то время больше нравилась Сакура-чан, ее розовые волосы, яркие зеленые глаза, легкий нрав… Даже сейчас на фоне Сакуры Сарада казалась какой-то серой, невзрачной. Вот только Наруто научился видеть в ней иное.

Черные кошки тоже неприметны, особенно в сумерках или в темноте. Светлые, пестрые, пятнистые привлекают куда больше внимания и вызывают куда больше восторгов. Наруто переловил на своем веку достаточно кошек самых разнообразных пород и расцветок. С виду они были красивы, но истинная красота, по его мнению, все равно скрывалась как раз-таки в черных.

В черных кошках было что-то мистическое, роднящее их с пантерами. Хищная грация, скрытая сила убийцы, с первого взгляда неразличимая за скромным образом маленькой кошачьей фигурки. Пожалуй, не лучший комплимент для девушки, особенно со стороны Наруто, который ценил в людях совершенно иные качества.

Сердце билось все чаще. Он и сам не мог себе объяснить, почему все, что имело отношение к Сараде, вдруг стало для него таким важным и нужным. Цвет ее волос, прическа и очки. Большие черные глаза, привычное вишневое платье. В ней не было ничего особенного, и в то же время все в ней было прекрасно. Даже нудный голос.

— Начали!

Какие только законы вселенной настроили его слух на частоту голоса Сарады?

В крови разливалось возбуждение от предстоящей игры. Именно игры, а не боя. Наруто знал силу своей соперницы. Она не выкладывалась с ним на все сто, как и он с ней, чтобы ненароком не задеть и не ранить.

Наруто создал четверых клонов и понесся к Сараде. Она опустила руку и спокойно продолжала стоять на месте.

Истинная красота Сарады распускалась в битве. Именно в бою она выпускала настоящую себя. В ее глазах просыпалась решимость, словно она в одиночку шла на войну с многотысячной армией и ни секунды не сомневалась в своей победе. Она не активировала додзюцу. Справлялась и так. Ее движения были изящными и четкими.

Удар прямо в живот. Больно. Как он только не заметил? Опять незаметно активировала шаринган и захватила в гендзюцу? Когда он уже научится не смотреть ей в глаза? Вроде бы такое простое правило, но как же сложно было его придерживаться! Раз за разом хотелось все-таки заглянуть Сараде в глаза в надежде увидеть в них нежность, восторг, влечение. Хоть что-нибудь из того, что он чувствовал к ней сам. Временами ему казалось, он даже видит это. Какие-то доли секунды… Или он просто видел то, что хотел видеть?

Сквозь сводящую живот боль от пинка пробивалась мелодия дрожащих бубенцов. Два клона с хлопками исчезли. Уже и до них добралась. Рассеялся еще один клон. Наруто изловчился и поднырнул под руку Сараде. Считанные сантиметры отделяли его от заветного бубенчика, но Наруто вдруг наткнулся на подножку, а толчок локтем в спину лишил его последних шансов удержать равновесие. Споткнувшись о колено Сарады, Наруто с воплем свалился на траву и больно треснулся подбородком.

Всегда она так. Четко, изящно. Эффективно.

Он быстро перевернулся на спину, пока Сарада не успела отобрать у него бубенчик, болтающийся на поясе, и создал еще клонов.

Наруто не уставал от этой игры. Мог бесконечно создавать клонов и пытаться ухватить руками неуловимый бубенчик, но каждая попытка приблизиться к Сараде оборачивалась болью, а пальцы, тянущиеся к заветному бубенцу, хватали воздух.

Эта игра отражала и то, что происходило между ними в жизни. Казалось, существовала некая черта, ступать за которую ему не было дозволено. Если он подбирался вплотную к этой черте, пытался приоткрыть свое сердце, Сарада ускользала из рук, как этот самый бубенчик, а Наруто становилось очень больно. Чем сильнее он тянулся, тем больше Сарада замыкалась и выпячивала свое безразличие. Оно наверняка было подлинным. Это он провалился, запутался в ней, а ей что… Ей все равно. У нее была своя жизнь, скрытая где-то глубоко внутри, какая-то темная и страшная. И все еще малопонятная.

С Сакурой в свое время он стремился показать свою заинтересованность. Сараду наоборот боялся спугнуть. У нее были принципы. Он опасался не соответствовать, выбиваться из того, что Сарада считала правильным. Казалось, один проступок, и двери для него захлопнутся навсегда.

****

— Возьмите меня в ученицы!

Цунаде, откинувшись на спинку кресла, изучала уверенную девочку с розовыми волосами.

Она чувствовала себя жертвой заговора. Вначале новоиспеченный чунин Нара прямо намекал ей на то, что их поколению не хватает медиков. Теперь к ней пришла эта девчонка.

Харуно Сакура.

На фоне Сарады и Наруто она привлекала не слишком много внимания, но благодаря давнему визиту мамаши Цунаде все-таки Сакуру запомнила. Она отклонилась от спинки кресла, навалилась грудью на письменный стол, уперлась локтями и положила подбородок на сплетенные пальцы.

Такой твердый взгляд. Характером ты не уступаешь своим товарищам, Харуно Сакура.

— Хочешь стать медиком?

— Хай.

Цунаде с досадой осознавала, что девочка и вправду могла бы стать неплохим медиком. Какаши совсем недавно упоминал, что она смышленая, упорная и что контроль чакры у нее на высоте. И результаты говорили сами за себя: в такие сроки освоить гендзюцу — самое сложное из направлений — это многого стоит. Правда, после того, как Наруто разгромил расенганом стол, Цунаде казалось, ее уже не удастся удивить в этой жизни ничем.

Нара Шикамару был прав насчет медиков. Сакура в свою очередь отлично подходила на роль ирьенина. Это пошло бы на пользу деревне. Как Хокаге Цунаде должна была способствовать этому, но как человек… не могла.

— Стать хорошим медиком — задача не из легких. Нужно вкалывать сутками, знаешь ли. И не факт, что из тебя вообще выйдет хоть что-нибудь годное в итоге.

Цунаде надеялась, что Сакура испугается, усомнится в своих силах и отступит. Обучение будущего медика означало, что Цунаде вновь придется сталкиваться с кровью, и одни только мысли об этом вызывали легкие приступы нервной дрожи.

Пересилить себя и обучать девочку несмотря ни на что? Не смогу…

— Я готова, — ответила Сакура.

Черт.

Девочка оказалась на редкость упрямой. Трудности ее не пугали.

— Я пока не набираю учеников, — нехотя ответила Цунаде.

Сакура не пошевелилась. Все так же уверенно смотрела на нее, словно в следующую минуту Цунаде могла изменить свое мнение и принять ее. Годайме вздохнула.

— Если так хочешь, поговори с Шизуне. Даю тебе испытательный срок в месяц. Если