Таким образом, когда добровольцы взяли Курск и стремительно продвигались к Орлу, обеспечивавшая левый фланг А. И. Геккера 8-я армия была на грани катастрофы. Между ее правым флангом и левым флангам 13-й армии неминуемо образовывался разрыв. Примечательно, что «Красный Мюрат» по собственной инициативе повел свой корпус из района Казанской в сторону правого фланга 8-й армии[328].

Сейчас трудно установить дату начала боев красной и казачьей кавалерий под Воронежем. По словам А. И. Егорова, 13 октября в районе Московского С. М. Буденный встретился с донцами генерала К. К. Мамонтова и начинал постепенно теснить их на северо-запад. Казаки отходили к Воронежу[329].

Н. Е. Какурин пишет, что первое столкновение белой конницы с корпусом С. М. Буденного произошло 19 октября и закончилось для белых неудачей[330]. По другим советским данным, встречные бои между казаками, с одной стороны, и 13-й, 8-й армиями и Конным корпусом — с другой, начались 12 октября[331].

Сам С. М. Буденный вспоминал, как с утра 14 октября противник силами восьми кавалерийских полков генерала А. Г. Шкуро перешел в наступление с целью нанести удар по левому флангу Конного корпуса. Корпус отбил атаки противника и перешел в контрнаступление[332]. Противостоявший «Красному Мюрату» генерал А. Г. Шкуро, в свою очередь, отмечал на страницах своих мемуаров, что 17 октября он разрешил эвакуацию гражданского населения Воронежа. Донские и кубанские полки уже имели несколько столкновений с передовыми частями С. М. Буденного, в ходе которых успех сопутствовал казакам[333].

Необходимо отметить, что генерал А. Г. Шкуро вообще путается в датах. Так, он пишет о способности казаков еще долго держаться в Воронеже, но вскоре Лиски были взяты красными[334]. На самом деле они были захвачены советскими частями позже Воронежа[335].

Таким образом, первые столкновения белой и красной кавалерии, вероятнее всего, произошли 12–14 октября. Под Орлом в тот период назревали решающие бои, и какого-либо влияния на них действия «Красного Мюрата» оказать не могли. Воронеж был взят красными 24 октября[336]. В этот же день большевистские войска перешли в общее наступление против генерала А. П. Кутепова.

Однако тогда еще казаки рассчитывали удержаться на западном берегу Дона, обеспечивая тем самым правый фланг Добровольческой армии. По словам генерала А. Г. Шкуро, его задача состояла в том, чтобы не пропустить корпус С. М. Буденного через Дон или, во всяком случае, возможно дольше препятствовать его распространению на правом берегу реки[337].

Следовательно, взятие С. М. Буденным Воронежа никоим образом не повлияло на успех красных под Орлом и Кромами. Как подчеркивал А. И. Егоров, возвращение красными Воронежа давало им только моральный эффект[338]. Правда, в условиях Гражданской войны это уже немаловажно. Для достижения стратегического эффекта «Красному Мюрату» необходимо было форсировать Дон.

Более того, советские исследователи отнюдь не в радужных тонах освещают положение в районе Воронежа (на фронте 8-й армии) в последних числах октября. Сам С. М. Буденный, описывая сражение за Воронеж, развернувшееся 20 октября, вспоминает о кипевшем весь день бое, не давшем перевеса ни одной стороне. Обстановка в полосе 8-й армии после освобождения Воронежа сложилась следующая. Ее правофланговые дивизии с упорными боями продвигались к Дону и 25 октября находились в 10–15 км от него.

Дивизиям «Красного Мюрата» пришлось вести упорные бои за переправы через Дон, которые казаки обороняли, по словам С. М. Буденного, с отчаянным упорством, обстреливаемые почти всей артиллерией Конного корпуса. Переправами через Дон красные овладели. Однако на левом фланге 8-й армии, несмотря на принятые меры, положение осложнялось с каждым днем, так как ее дивизии продолжали отходить на север. Малейший нажим частей 3-го Донского корпуса на левый фланг 8-й армии мог создать угрозу ее окружения.

Кроме того, между нею и правым флангом 9-й армии образовался разрыв, оставивший открытым направление на Тамбов[339]. С. М. Буденный получил задачу форсировать Дон и наступать в направлении Землянск — Ливны только 27 октября, причем А. И. Егоров спустя 12 лет сам же и критикует собственную директиву: «Своевременность и целесообразность подобных указаний весьма сомнительны. Следует учесть прежде всего обстановку на фронте двух левофланговых дивизий 13-й армии — 3-й и 42-й»[340].

С. М. Буденный откровенно пишет о весьма сложном положении, в котором оказался Конный корпус после занятия Воронежа. По его словам, после овладения Воронежем части Конного корпуса, преследуя противника, к 26 октября подошли к Дону и начали подготовку к его форсированию. «Красного Мюрата» очень беспокоило положение на правом фланге корпуса, который оставался открытым. Разрыв между Конным корпусом и левофланговыми частями 13-й армии по-прежнему был очень большим[341].

Таким образом, при наступлении перелома операции под Орлом С. М. Буденный не только не содействует 13-й и 14-й армиям, напротив, он опасается за свои фланги.

Дальнейший анализ боевых действий покажет, что «Красному Мюрату» следовало беспокоиться еще и за свой тыл.

1 ноября 4-я дивизия корпуса С. М. Буденного овладела Землянском. Белые отошли на юго-запад и на другой день повели наступление на район Старая и Нижняя Ведуга[342]. Общее положение дел на фронте 8-й армии оставалось для красных тяжелым: 33-я дивизия (центр армии) выдвинулась далеко на юг, ее центр был уязвим с двух направлений — Бобровского с востока и Воронежского (от Касторной) с запада. 9-я армия отходила на северо-восток, оголяя фланг 8-й[343]. В этой ситуации медленное продвижение С. М. Буденного на запад существенно не влияло на положение дел у добровольцев, оперировавших на центральном направлении.

Во-первых, на пути С. М. Буденного лежало Касторное, в районе которого генерал В. З. Май-Маевский сосредоточил войска, рассчитывая остановить красную конницу[344]. Во-вторых, опасная ситуация на левом фланге 8-й армии, где успешно наступал 3-й Донской корпус[345], создавала, в свою очередь, угрозу тылу «Красного Мюрата». Наконец, к 1 ноября белые отступали на центральном направлении вне зависимости от усилий С. М. Буденного.

В условиях, когда левый фланг Г. Я. Сокольникова все время откатывался на север, а правый тянулся за корпусом С. М. Буденного на запад, получался весьма уязвимый клин с очень узким основанием, и малейшая неудача на правом фланге грозила полнейшей катастрофой всей 8-й армии (катастрофа последней, в свою очередь, давала белым возможность разгромить остальные армии А. И. Егорова).

Командование Южным фронтом вынуждено было приказать снять все резервы и направить их на левый фланг, вызывающий у большевиков не меньшую заботу, чем центр — Орловское направление. Более того, положение к востоку от Воронежа было для большевистского командования еще более опасным, чем под Кромами.

Малобоеспособная 8-я армия с оголенным флангом и недавно перебежавшим к противнику командующим А. И. Ратайским (следовательно, ее управление было дезорганизовано) могла легко стать жертвой казачьих корпусов. Поэтому А. И. Егоров стремился всячески усилить дивизии Г. Я. Сокольникова. Спустя годы он следующим образом оценивал положение на