чили и лемонграсса, доносившемуся с кухни, здесь готовили изумительное рыбное карри.

Жаль, что он разучился наслаждаться едой с тех пор, как расстался с Лекс в Кейптауне.

Денек выдался потрясающий: море сверкало разными оттенками голубого и синего, а волны лениво накатывали на белый песчаный пляж. Трудно было поверить, что всего несколько дней назад он попал в снежную бурю и пережил одну из самых холодных и дождливых зим в Кейптауне за последние тридцать лет. Небо было кобальтово-синим, почти безоблачным, но Коул не мог сосредоточиться на этом виде, — он не мог думать ни о чем, кроме Лекс, которая должна была быть с ним здесь.

Он скучал по ней каждую секунду каждого дня с тех пор, как оттолкнул ее. Коул думал, что с ним все будет в порядке, что его сердце и душа не затронуты, но эта встреча многое изменила в нем…

Воспоминания о ней давили на его сердце, словно наковальня. Он скучал по ней с каждым вздохом, с каждым шагом. Его жизнь больше не имела смысла без Лекс.

Краем глаза он уловил оранжевую вспышку и, обернувшись, увидел высокого стройного монаха в шафрановых одеждах, выходящего на пляж из джунглей. Его обритая голова блестела под палящим солнцем. Коул наблюдал за тем, как Сэм приближается к нему, поражаясь, как сильно тот исхудал.

Его снова охватило желание встать и уйти. Коул не хотел встречаться с братом, но пути к отступлению не было. Им нужно пообщаться и найти выход из тупика. И ему просто необходимо залечить рану в сердце, так что, может, именно Сэм даст ему информацию, которая поможет в этом.

Сэм остановился в нескольких шагах от него, и их взгляды встретились. Казалось, оба поражены тем, как сильно они похожи друг на друга и… на своего отца. Разве что в глазах Сэма отражалось спокойствие и удовлетворение, чему Коул мог только позавидовать.

Спокойствия ему не видать, пока он не найдет способ вернуть себе Лекс…

— Коул, ты пришел, — сказал Сэм с искренней улыбкой.

— Ты сомневался, что я приду?

Сэм мягко усмехнулся и сел за стол напротив. Видимо, он не хотел пожимать руку и тем более обниматься.

Коул кивнул в сторону пива:

— Пропустишь кружечку?

Сэм не попался на эту удочку.

— Спасибо, но я выпью воды.

Опередив Коула, он повернулся к владельцу и поприветствовал его на беглом тайском. Лицо старика расплылось в широкой улыбке. Он был вне себя от радости, что монах заглянул в его заведение. Они разговаривали несколько минут, прежде чем старик пошел за бутылкой воды.

Сэм посмотрел на Коула и поднял брови.

— Итак, ты узнал о Чарли. Как?

— Россдейл. Лыжная база в Родосе. Все носит это имя: паб, лыжные трассы, компания, которой они принадлежат. Этот актив Гренвилла не приносит дохода, а это не имеет никакого смысла, и я полагаю, именно Чарли стал причиной, почему отец держался за столь убыточное предприятие. Это единственная организация в «Торп индастриз», которая вызывает у меня вопросы. Более того, я не могу ее продать.

Сэм выглядел озадаченным.

— Я думал, тебе нужна компания. Ты потратил немало денег на покупку главного пакета акций Торпа. Мне же компания не нужна, поэтому я счел правильным отдать все тебе.

— Мне никогда не были нужны твои чертовы деньги или акции, Сэм! Я хотел твоего внимания, внимания папы… Слушай, забудь об этом! — Коул в раздражении потер переносицу. — Просто скажи мне, кто такой этот Чарли, Сэм. И заодно расскажи, почему Гренвилл так меня ненавидел?

Сэм долго не отвечал, и с каждой секундой Коул чувствовал, как нарастает напряжение. Он приготовился услышать, что у их мамы был роман, что она забеременела от какого-то мужчины, когда посещала Россдейл. Единственное объяснение, которое имело бы смысл. Ему было все равно. Во всяком случае, для него было бы облегчением узнать, что он не родной сын Гренвилла.

В конце концов, Сэм заговорил, и, когда он начал рассказ, его глаза потемнели от боли:

— Чарли, а точнее, Шарлотта Джейн, была нашей младшей сестрой, Коул.

«Поверить не могу, что после десяти дней молчания он написал мне, чтобы я встретила его из „Вейна»!» — Негодованию Лекс не было предела.

«Хм, не забывай, что он все еще владелец компании „Торп индастриз» и ты на него работаешь», — напомнила себе Лекс и попыталась вернуть самообладание.

Сидя в служебном внедорожнике на парковке рядом с впечатляющим входом в «Вейн», Лекс нахмурилась и показала язык в ответ, услышав сообщение Эдди. Она ненавидела, когда ее сестра высказывала логичные заявления, и еще больше ненавидела, когда та оказывалась права.

Прокрутив страницу назад, она посмотрела на короткое сообщение от Коула, в котором он просто просил забрать его в десять из «Вейна». Когда он вернулся в Кейптаун? Как долго он планирует здесь остаться? Может, ей следует написать заявление об увольнении?

Последний вопрос казался очень глупым. Эта работа слишком хороша, чтобы отказываться от нее, и она будет продолжать работать столько, сколько сможет. Но оставаться профессионалом в ее ситуации, притворяясь, что ее экс-любовник не более чем босс, было очень сложно.

Лекс почувствовала, как к глазам подступают слезы, сняла солнцезащитные очки с головы и нацепила на глаза. Этот парень не должен видеть ее слезы…

Она фыркнула, глубоко вздохнула и еще раз сказала себе, что с ней все будет в порядке и что в скором времени грустить она будет все меньше и меньше… Правда, сейчас она чувствовала себя опустошенной.

Лекс постоянно пыталась найти себе занятие. Девочки вернулись с каникул, в школе начался новый семестр, она готовилась к предстоящим экзаменам и время от времени доставляла посылки для «Торп индастриз». И все же Лекс чувствовала себя зрителем собственной жизни, как будто смотрит на себя со стороны. Она просто существовала, не проживая толком свою жизнь.

И если говорить честно, то семьдесят процентов ее мозга, все ее сердце и душа были сосредоточены лишь на Коуле. Она постоянно думала, где он, что делает, скучает ли по ней так, как она по нему…

Интересно, когда она станет прежней? Скорее всего — никогда.

Лекс увидела, как швейцар подошел к двери, ее сердцебиение тут же участилось, а во рту пересохло. Ну вот… начало положено. Она сорвалась с места, ругаясь, когда машина дернулась, и остановилась прямо перед входом. Девушка не сводила с Коула взгляда, пока тот беседовал со швейцаром.

На нем были светло-серые брюки и темно-синий пиджак поверх белой рубашки. Лекс отметила, что волосы его коротко подстрижены. Она