сделал шаг назад. Под ногу попался какой-то камень, и я довольно предсказуемо оступился. Не упал и быстро выровнял равновесие, но, когда выпрямился, из-за спины раздался насмешливый голос.

— Что граф испугался безобидной кошечки? Вы же почти родственники, неужели не договоритесь?

Я медленно повернулся к Изюброву.

— Ты так и не сказал, какие у тебя проблемы со мной? Я тебе ненароком в кашу плюнул, или… что? — он только оскалился и ничего не ответив, отошёл в сторону. Бык трелёвочный, вот он кто. Идиот.

Я с минуту пристально смотрел на него, а затем пошёл в дом. Мамбов нашёлся в спальне. Он лежал, как я совсем недавно, заложив руки за голову и рассматривал потолок.

— У них всех шестерых классовая ненависть к нам? — я последовал его примеру, и завалился на кровать.

— Похоже, — ответил Мамбов. — Причем ничем не объяснимая. И не понятно, на чём основанная. Вроде бы он не простой смертный. Тоже из дворян. И бога-покровителя не самого слабого имеет. А вот, гляди ж ты.

— Ладно, на идиотов внимание обращать — только себе настроение портить. Что там со временем?

— Ещё восемь часов. — Мамбов посмотрел на часы.

— Я пожалуй подремлю. Идти, похоже, ночью придётся. Ну, я и выскажу Медведеву всё, что о нём думаю, даже, если мне это будет стоить учёбы. — Бросил я, закрывая глаза.

— А какая у тебя к нему основная претензия? — спросил Мамбов.

— Время. Мы пойдём ночью, и это плохо. — Ответил я.

— Почему? Какая разница, когда выдвигаться, кроме того, что немного неудобно.

— Олег, там беснуются дикие изменённые магией изнанки кошки. И они, в отличие от большинства из нас отлично видят в темноте. А ты видишь в темноте? — я повернул голову в его сторону.

— Эм-м-м, — промычал он. — А ты?

— Я-то вижу, потому что, как мне буквально только что напомнил Изюбров, мы с теми тварюшками почти родственники. Вот только любви от этого у нас друг к другу не прибавляется. — Я отвернулся и закрыл глаза.

— Ну, вот, значит, у нас есть небольшое, но преимущество. — Философски ответил Мамбов.

— Очень небольшое. Учитывая, что мне придётся смотреть за шестерых, — я вздохнул. — И как прикажешь мне координировать движение группы, и каждого в отдельности? В условиях пониженной видимости и при наличии серьёзного противника?

— Я-то откуда знаю? — ворчливо спросил Мамбов. — Ты командир, тебе и решать.

— Угу, это очень удобно, знаешь ли. Ты командир, ты и командуй. А как ты это будешь делать, нас не слишком волнует, я тебя правильно понимаю? — я снова повернулся к Мамбову. Тот кивнул и пожал плечами. Я задумался, а потом провёл пальцем по щеке. А что, если… — Олег, собери ребят. У меня есть возможность связываться со всеми вами при нашем прорыве. Но только в одностороннем порядке. И, если честно, чисто теоретически. Надо всё обдумать, обсудить…

— Да что там думать? Пробовать надо. Если это увеличит шанс всем шестерым дойти до места открытия портала, то не воспользоваться этим может только полный кретин, типа, вон, Изюброва. — Мамбов вскочил с кровати. Его движения были одновременно плавными и стремительными. Ну, точно нападающая змея. Если бы нам пришлось сойтись в рукопашке, я бы на себя не поставил со стопроцентной гарантией.

— Я скоро буду. — Олег побежал собирать нашу команду, а я тем временем достал пентакль.

За эти пару недель, которые прошли после того, как я забрал артефакт, Быков успел сделать ещё один. Мы с Фырой, как я и обещал артефактору, забирали ошейник вместе. До этого я долго разбирался в нём. Часто меня просто выбрасывало в то самое астральное субпространство, в котором я встречался с Куницыным. Но в итоге я сумел распутать часть заклинания, примерно треть. Этого хватило, чтобы чётко дифференцировать момент прохода в субпространтсво и момент связи с тем, с кем я, в общем-то, и хочу связаться. С Фырой связь устанавливалась теперь на раз, и я теперь видел её глазами, только, если сам этого хотел. И, наконец-то, меня перестали мучить головные боли и чувство дезориентации в момент установки связи и её завершения.

А вот как устанавливать связь с другими людьми, я пока толком не разобрался. Понял только, как настроиться на приём моего сигнала, если говорить грубо. И только в пределах видимости. Если я человека не видел, то ничего ему передать не мог. Но вот Амара могла. Она меня не видела, когда заклеймить пыталась. Так что надо сидеть и кропотливо разбираться. Хорошо, что время у меня на эти эксперименты есть. Плохо, что сейчас я могу сделать только то, в чём уже разобрался.

Парни собрались быстро. Я поднялся с кровати и оглядел каждого из них.

— Нам придётся идти в темноте. Твари же как раз из семейства кошачьих.

— Как и ты, — ухмыльнулся Голубев.

— Да, как и я. И рыси в отличие от голубей видят в темноте даже иногда лучше, чем днём. Так что мне придётся быть вашими глазами, если ночи здесь не отличаются достаточной освещённостью. У меня есть артефакт, который позволяет мне без последствий для собственной психики и здоровья связываться с моей рысью. Опытным путём удалось выяснить, что и моя жена, и егеря могут меня «слышать», если находятся в пределах видимости. Кричать на поле боя — вызывать неразбериху. Мы не слаженная и не сработанная группа, поэтому предлагаю слегка подстраховаться.

— Мы только за, — ответил Песков, сложив руки на груди. — Так действительно будет лучше. Учитывая, что мы все с разных факультетов и плохо друг друга знаем.

— У меня ещё одно условие: во время нашего прорыва, слушаться меня, как главу собственного клана. И выполнять приказы чётко и своевременно. — Добавил я тихо. — Я не позволю из-за кого-то одного рисковать всеми. Однажды, я потерял своих друзей от лап и клыков подобных милых кошечек, а сам был серьёзно ранен. Опыт был, я вам скажу, так себе, и мне не хочется его повторять. Так что, если кто-то не согласен с моим диктатом, то лучше пускай сразу уходит. — Они переглянулись, и остались стоять на месте. — Вот и хорошо, тогда начнём.

Зажав в руке пентакль, я его активировал и стиснул зубы, когда щёку проколола острая боль. Сейчас мне предстояло