Арман по-русски, естественно, понимает. Крестный выучил его еще матерным ругательствам. Беседа получится интересная. Но лучше не надо!

Она перевела взгляд на доктора. Сергей держал пальцы на запястье малышки — мерил пульс и сосредоточенно следил за стрелкой часов, но сам старательно прятал веселую ухмылку. Видимо, перепалка Гаранина с «женой» не прошла незамеченной.

Из обычной заплечной сумки Сергей достал фонендоскоп и, грея, сжал в ладони. Потом склонился над Олеськой и принялся тщательно слушать. Гаранин собрался было что-то вставить, но Света одернула его, чуть слышно прошептав:

— Молчи!

— Похоже на воспаление легких, — вынес вердикт доктор.

— Может, в Зарецк отвезти? — всплеснул руками Гаранин.

— И здесь на ноги поставим, — отмахнулся Середа. — До Зарецка можешь не довезти. Слишком слаба. — Он повернулся к Арсению и Свете и требовательно поинтересовался: — Что все-таки случилось?

— Наверное, Надька запила, — стукнул кулаком о косяк Гаранин. — Вот и лежала девочка одна в пустой нетопленной хате.

— А ты как узнал? — изумился Сергей. — Позвонил кто?

— Света беду почуяла, — только и бросил Арсений.

Сергей встал и, подойдя к ней, поцеловал руку.

— Спасибо вам, Светлана, — проговорил он сипло. — Сегодня вы спасли жизнь маленькой Олеське.

— Я просто почувствовала, — пробормотала она, а Гаранин обнял ее и прижал к себе. Света всмотрелась в лица обоих мужчин. Слегка побитые и настороженные. Сергей разглядывал ее заинтересованно, а Джин смотрел собственнически.

«Моя…, - пронеслось у нее в голове, и тут же внутренний голос воспротивился: — Да куда там!»

Она перевела взгляд на лицо Сергея и тут же поняла, с кем сегодня дрался Гаранин. Но самое важное зачем?

Середа оставил лекарства и еще раз всмотрелся в этикетку анвилевского препарата.

— Никогда не слыхал о таком, — признался честно.

Света собралась что-то объяснить, как Гаранин пробурчал недовольно:

— Неуч!

— Куда ж мне до вас, Арсений Юрьевич, — с издевкой парировал Сергей и удалился, попрощавшись только со Светой.

— Гадкий у тебя язык, Джин, — заметила она и принялась стелить на диване. — Он обидится и больше не придет, — привела Света последний довод.

— Позвоню, прибежит как миленький, — хмыкнул Арсений, мстительно улыбаясь. — Куда денется!

— Нехорошо так относиться к людям, — пробормотала она. — Конечно, из милосердия он придет к больному ребенку, но тебя это не красит!

— Заканчивай нотации, сладенькая, — перебил ее нравоучения Джин и добавил негодуя: — Мне не нравится, как он смотрел на тебя.

— Так он же заднеприводной, — усмехнулась Света. — Или вранье?

— Я уж точно не проверял и тебе не советую, — рыкнул Гаранин и отправился спать в зимовку.

А Света, постелив себе на диване, улеглась рядом с Олеськой. Заснуть она так и не смогла, лишь проваливалась ненадолго в полудрему и вскакивала на каждый Олеськин стон.

Из широкого окна здания сталинской постройки в одну сторону открывалась панорама на Кремль, а в другую — на Патриарший мост и купола Храма Христа Спасителя. По Москве-реке плавали осколки льда, а вдалеке виднелись запорошенные инеем деревья.

— Вот интересно, — лениво осведомился человек, отвернувшись от окна. — В Питере люди по Неве в сильные морозы ходят беспрепятственно. А у нас вечно лед, как мусор, по реке болтается.

Двое мужчин за огромным столом переговоров равнодушно пожали плечами. Начальник кабинета — толстый одутловатый мужик — славился любовью к дорогим костюмам и гадким характером. И в собеседниках не нуждался. Он, перекрестившись на купола Храма, все-таки отошел от окна и уселся во главе стола.

— Давайте, что там у вас?

— Она сейчас на Мальдивах, опубликовала фотки в фейсбук, — радостно принялся докладывать один из подчиненных.

— Снимки захватили? — нетерпеливо осведомился начальник, погладив себя по лысине.

— Конечно, — закивали оба как болванчики и положили перед шефом фотографию.

— Это старье, — поморщился тот. — Вернее, половина старого снимка. На второй части запечатлен ее покойный мужик. Люсьен де Гральи. А он, зайчики мои, — в голосе шефа послышалась нескрываемая издевка, — погиб два года назад. Об этом все телеканалы мира вещали. А вы вместо того, чтобы работать, приносите мне откровенный порожняк! По Глебову что? — потребовал недовольно. Голос, тихий и дребезжащий, перешел в сиплый вскрик.

— Мы опросили всех пассажиров поезда Москва-Архангельск. Многие показали, что видели как самого Глебова, так и Светлану Цагерт вместе с группой Пряшникова. Эти вышли в Каргополе, а где сошел сам Глебов, неизвестно. Проверили поезд, которым туристы добирались обратно до Москвы. Пассажиры не опознали Цагерт, зато опознали группу.

— Значит, она с ними обратно не поехала. Хорошо.

— Почему хорошо? — заискивающе встрял один из подчиненных.

— Потому, Малыгин, — хмыкнул шеф. — В Зарецке ее легче найти. Если она еще там, конечно!

— Наверное, там, — пробормотал извиняясь тот, что помоложе. — Одна из проводниц девицу опознала. Говорит, вчера целовалась на перроне с мужиком, но никуда не поехала. Мы решили, что она ошибается.

— А кассы проверили, умники? В РЖД запрос сделали? Билет на ее имя выписывался? До какой станции? — засыпал вопросами начальник. — Идите работайте! Все за вас думать приходится! Если окажется, что она там, срочно езжайте! Дорог каждый день!

Когда за подчиненными закрылась дверь, Станислав Иванович Дунаев, откинувшись в кресле, закрыл глаза.

— Ничего, Олежек, ничего, — пробормотал он чуть слышно. — Будет и на нашей улице праздник. Вдове Цагерта я отомщу за тебя. Не переживай, брат! Покойся с миром. Такую многоходовочку придумал, ты бы оценил, мой дорогой.

Трель внутреннего телефона прервала традиционный разговор с братом.

— Да, — недовольно прикрикнул Станислав Иванович в трубку.

— Вам звонит Виктор Николаевич Пахомов, — предупредительно сообщила секретарша.

— Соедини, — рявкнул Дунаев и, услышав знакомый голос, проворковал:- Да, Витенька! Ты в Москве, дорогой?

Виктор Николаевич Пахомов пребывал в бешенстве, а еще в замешательстве. Уже давно, очень давно он не ругался с Гертом. Взывал к его памяти, боготворил, но никогда не приходилось, витиевато и грязно кроя матом, склонять его самого, его жену и всех родственников.

«Твою через колено, Герт», — причитал Пахомов, выйдя из кабинета младшего Дунаева. По Патриаршему мосту он перешел через Москву-реку. Заглянул в Храм, построенный по образу и подобию Городского, что стоит в центре Базарной площади. Купил свечек побольше и потолще и понаставил всем святым и угодникам. Истово крестился и умолял. А выйдя на улицу и в который раз осенив себя знамением, снова принялся почем зря крыть Иштвана Цагерта и Лилю.