Нет, Маша заслуживала. Она трудилась в Ingаtе дольше всех из художественного отдела, она была талантливой, старательной, трудолюбивой и преданной своему делу. Но теперь он все равно сожалел об этом решении. Не нужно было подавать эту мысль Громову и не сидеть бы тогда Есениной в первых рядах этого бездарного концерта.

Когда Громов впервые рассказал ему об иностранных инвесторах, Дима обрадовался. Это означало, что они, наконец, смогут выйти на новый уровень, прекратить топтаться на месте, пускай и неплохом. Этот рывок Ковалев предвидел и по его подсчетам он должен был произойти даже раньше, вот только незадача — личная жизнь Игоря сыграла с ним злую шутку. Но ничего, теперь он исправлялся. Это шло на пользу другу, их фирме, всем… кроме Димы, что уже почти час не отводил взгляда от Марии.

По правде говоря, Ковалев и сам не понял, в какой момент начал думать о Маше как-то иначе, кроме как о надоедливой бывшей подружке. Поначалу, у них все просто не заладилось: история с ребенком, преследования Есениной… а затем все вроде бы утихло, Мария замолчала, перестала искать с ним встречи, только бросалась неприятными взглядами, да колючими фразочками. На том вроде бы их история и завершилась. По крайней мере Дима так думал ровно до той роковой встречи в пабе.

Точнее, в баре-то ничего не случилось, вот только пока Ковалев подвозил необычайно молчаливую Марию, в нем словно что-то переклинило. То ли Есенина похорошела, то ли обстановка полного единения способствовала, но впервые за много лет, Дима посмотрел на нее по-другому. Маша и впрямь хорошо выглядела: отличалась стройной фигурой, ухоженностью, природной красотой и обаянием. Но было еще кое-что… она больше не искала встреч с ним, для нее Ковалева будто бы больше не существовало.

А затем… как-то раз, наблюдая за Максом, Диме в голову пришла мысль о том, что это мог быть его ребенок. Точнее, у него мог быть такой же ребенок, одного с Максом возраста… и с тех пор, вот уже почти год, она не покидала его.

Дима помнил, как Маша плакала, умоляла его признать их малыша и самое ужасное, Ковалев понимал, что это действительно был его ребенок. Вот только на тот момент он был не очень-то ему и нужен. А сейчас… кажется, сейчас было уже слишком поздно. Маша ни в какую не хотела подпускать его к себе. Да и сам Дима понимал, что с нынешним раскладом вещей, он вряд ли ей подходил. А уж то, как она смотрела на этого дурацкого Тома говорило только о том, что ее сердце абсолютно свободно. Ковалеву оставалось только проклинать англичанина.

Лия улыбнулась Игорю, который за ними наблюдал. Суббота выдалась чудесной: столица радовала их теплой, безветренной погодой, Мстители оказались довольно сносным фильмом, хотя Леонова была уверена, что будет мучиться минимум полтора часа, но самым прекрасным во всем этом был Игорь.

Игорь, бросающий на нее едва уловимые, но тем не менее, жгучие и полные страсти взгляды. Игорь, держащий ее за руку, обнимающий всякий раз, когда выдавалась возможность… Игорь, как-то уж совсем робко поцеловавший ее, когда Макса отправили кататься на «паровозике» в торговом центре, в котором они провели большую часть дня. А после кино и перекуса в кафешке, они решительно направились в сторону небольшого катка.

Идея покататься на льду принадлежала младшему Громову, а Лие и Игорю не оставалось ничего, кроме как согласиться. Последний радовался, что сын проявил интерес хоть к чему-то, кроме комиксов. Да что там, Макс сегодня улыбался весь день, разве это не стоило ушибленного таза и, кажется, миллиона синяков на всем теле, оставшихся после импровизированного катания на катке? После каждого падения Лия, державшаяся на нем относительно неплохо, вместе с Максом хохотали над ним, но Игорь был не против. Только бы сын был счастлив, а Лия продолжала смотреть на него с той теплотой, с которой никогда не смотрела ни одна женщина.

Под конец выходного, у Макса оказалось несколько новых игрушек, была скуплена чуть ли не половина художественного магазина и сделано несколько дюжин фотографий. Довершением стала прогулка по набережной, которая, к великому сожалению всей компании, слишком быстро подошла к концу. Игорь долго пытался припомнить, когда в последний раз им с сыном было так же хорошо с Лизой, но так и не смог…

— Не хочется тебя отпускать, — улыбнулся Громов, заправляя за ухо блондинистую прядь.

— Мне тоже, — Лия поймала чужую руку, прижала к своему лицу, робко улыбнулась. Макс тихонько спал в отцовской машине, долгая прогулка его утомила, а Игорь прощался с сотрудницей возле ее дома. Громов молча удивлялся, почему сразу не заметил, какая она прекрасная, долго пытался понять, как мог поступить с ней так дурно в далеком прошлом, но, наверное, сейчас все это было уже не важно. Лия простила его, ведь не просто так она светилась счастьем рядом с ним? Не просто так нежно целовала в щеку?

— Наши планы на завтра в силе?

— Опера, я помню, — улыбнулась Леонова. — Мне уже не терпится…

— А после оперы ты со мной поужинаешь? — Громов ласково притянул девушку за талию, заставил прижаться к себе всем телом.

— Может быть, — хитро усмехнулась Леонова.

— Ну что ж… после ужина я мог бы показать тебе еще кое-что…

— Игорь!

— Так я про татуировки, — Громов тихо рассмеялся.

— Серьезно? Есть еще? — Лия удивленно застыла в чужих руках.

— Есть…

— Где?

— А вот об этом ты узнаешь, если согласишься поехать ко мне после ужина, — шепотом ответил Громов. Лия замерла, сердце забилось чаще, а внутри все начало стягивать в один тугой и горячий комок. Она хотела Игоря. Очень давно и очень сильно, но отчего-то держалась из последних сил.

— Какой же ты хитрец, — хрипло заявила Леонова.

— Должен же я как-то заманить тебя в свои сети…

— Строишь для меня ловушку?

— Скорее, это западня…

Лия рассмеялась, укладывая голову на плечо своего начальника, чувствуя, как его пальцы вплетаются в ее распущенные волосы. Еще несколько месяцев тому назад, Леонова не могла и предположить, что будет стоять с ним вот так в обнимку. Для нее было шоком встретить Игоря столько лет спустя, затем, узнать, что у него есть жена и ребенок. Но все оказалось совсем не так, как она думала.

Да и Игорь был уже не тем юным разгильдяем. Со времен университета он несказанно изменился и это были изменения в лучшую сторону. Лия видела перед собой взрослого мужчину, у которого были свои проблемы, свой груз за плечами, Леонова видела в нем стержень и потенциальную опору в будущем. Это подкупало. Как и его татуировки.

— Я подумаю, — прошептала Лия в самые губы шефа. И как только Игорь потянулся к чужим устам, мгновенно отстранилась, дразня своего ухажера. — До завтра, Игорь Дмитриевич!

— Чертовка, — с улыбкой на губах прошептал Громов вслед своей сотруднице, которая, махнув рукой на прощанье, быстрой походкой направлялась к подъезду.