— Ты спасла этого безмозглого осла от смерти, зато похоже навлекла смертную кару на меня, — я кивнула на искаженное злобой лицо Эйстерии.

Ликея хихикнула:

— За это можешь не переживать. Спасу и тебя от смерти. Ты мне нужна живой. Я там такого мальчика прикупила…

С Ликеей мы были не сказать, что в дружеских отношениях — все-таки разница статусов давала о себе знать. Но общались меж собой довольно непринужденно и часто. А все из-за ее страсти к симпатичным юношам. Причем, такие истории происходили регулярно и каждый раз развивались по одному и тому же сценарию. Начиналось всегда с того, что Ликее попадался на глаза какой-нибудь обаятельный раб, которого она не задумываясь покупала, чтобы спасти прекрасного незнакомца от незавидной участи.

Сестра правителя имела весьма прогрессивные взгляды на рабов и всегда стремилась относиться к ним по-человечески. В этом мы были с ней довольно схожи. Но если я все-таки знала меру и старалась держать подопечных в рамках правил, то Ликея вела себя крайне неразумно.

Как только объект симпатии переступал порог ее дворца, сердобольная госпожа принималась щедро баловать новенького: покупала ему дорогие наряды и украшения, водила с собой в общественные места, угощала деликатесами. И попутно приглашала меня для частных уроков, чтобы я в короткие сроки обучила юношу этикету.

Поначалу объекты воздыхания Ликеи вели себя вполне разумно и благодарно. Они были счастливы, что смогли вырваться из нищеты, да еще и переехать жить во дворец самого градоправителя. Но в какой-то момент их далеко не самые светлые головы посещала одна и та же мысль: что праздник жизни не закончится никогда, особенно если играть на чувствах Ликеи.

Им всем казалось, что ее влюбленность настолько сильна, что благородная госпожа согласится на что угодно, лишь бы осчастливить их. Юноши принимались капризничать, устраивать драматические скандалы с обидами и жалобами на свое рабское положение, требовать дать им статус свободного гражданина, купить отдельный дом и взять в официальные мужья.

Но они не учитывали одного: Ликея хоть и была невероятно добра, но ее точно нельзя было назвать дурой. Она сразу понимала, когда ею пытаются манипулировать. Как только раб начинал считать, что Ликея у него на коротком поводке и ей можно вертеть, как вздумается, чувства блондиночки мигом остывали, и раба отправляли куда-нибудь в провинцию.

Единожды разочаровавшись в человеке, второго шанса Ликея не давала. Аристократка быстро оправлялась от неудачного любовного романа, а затем находила себе новую пассию.

Не знаю, почему она так зациклилась на этих молоденьких симпатичных мальчиках. Мы с ней беседовали на эту тему, и я пыталась мягко вразумить госпожу, что возможно ей стоило бы присмотреться к иному типажу: выбирать менее красивых, но более верных и преданных мужчин, тех кто не станет ее использовать. Либо изначально держать себя в руках и не пытаться слишком баловать рабов. Но все было бесполезно. Ликея из раза в раз повторяла одну и туже ошибку: выбирала смазливого юношу, развращала его вниманием и богатством, становилась жертвой скандалов и манипуляций, после чего раб навсегда изгонялся из города.

В какой-то момент я от нее отстала, решив, что несмотря на все жалобы о разбитом сердце, на самом деле сестре градоправителя нравилась эта игра. Возможно, ей вовсе не хотелось влюбиться раз и навсегда. Ее будоражила влюбленность. А как только она начинала спадать, Ликея, сама того не осознавая, делала все, чтобы раб избаловался и испортил отношения.

Вот и сейчас белокурая покровительница спустилась в нашу ложу, чтобы сообщить, что она купила необычайно прекрасного юношу. Что он, разумеется, самый лучший и вот теперь-то точно тот самый. И его срочно нужно обучить манерам.

Единственная за сегодня светлая новость! Хвала Далару!

Частные уроки во дворце Ликеи длились часа по три-четыре в день, при этом платила сестра градоправителя весьма щедро — по двадцать далариев за одно занятие. В среднем мы проводили по двадцать занятий, а это значит, что я смогу заработать около четырехсот далариев. Это, как если бы Фог привел мне четырех рабов, только при этом не нужно было бы тратить деньги на их пропитание.

Новость очень хорошая. Потому как выданный Эйстерией задаток подходил к концу, а рабов от Фога так и не предвиделось.

Договорившись о времени, в которое мне следовало завтра прибыть во дворец для урока, Ликея ненадолго подошла к Эйстерии, о чем-то с ней побеседовала и вернулась ко мне.

— Все, можешь не переживать за свою жизнь, я решила этот вопрос, — сообщила она.

— Что ты ей сказала? — сейчас Эйстерия выглядела не сказать, что обрадованной, но моя экзекуция явно откладывалась на неопределенный срок.

— Что мне понравился этот дерзкий раб и что если она готова его продать, то я с удовольствием заберу себе, — ответила Ликея.

— И как? Согласилась? — на короткий миг у меня промелькнула надежда. Отдать Маркуса Ликее было бы идеальным выходом из ситуации. Уж она-то точно не стала бы портить мне жизнь из-за характера раба, поигралась бы немного и сослала бы Маркуса куда подальше.

— Нет. Наоборот, теперь хочет владеть им еще больше, — заулыбалась Ликея.

Я тоже вежливо улыбнулась и поблагодарила за помощь, стараясь скрыть разочарование. Впрочем, мы обе знали собственнический характер Эйстерии и насколько она не любит отдавать свое. И рассчитывать, что Ликея согласится вступить в конфликт и фактически отобрать Маркуса, чтобы тем самым спасти и меня, и его — было глупо. Да и Маркус не был похож на тех юношей, которые могли бы вызвать у Ликеи интерес. Поэтому я была благодарна ей хотя бы за то, что она успокоила Эйстерию.

Из амфитеатра мы уходили молча. Хоть госпожа Ликея смогла погасить скандал, но окружающие все равно поглядывали на нас с Маркусом неодобрительно. В основном, конечно, на него, но и заодно на меня. Это ведь я привела столь наглого раба в приличное общество.

Пока шли, мысли осиным роем кружили в голове. Если бы не вмешательство Ликеи, даже не знаю, чем бы все обернулось. Маркуса могли отправить на виселицу за публичную критику в адрес армии. А мне выписать штраф за то, что таскаю бунтаря по общественным местам и позволяю ему провокационные высказывания. И это был бы еще не самый плохой исход. Меня могли заподозрить в мятежных замыслах, и тогда одному Далару известно, в каких подвалах я оказалась бы.

Как только получу первые деньги от Ликеи — немедленно верну этого идиота Эйстерии. Пусть сама с ним разбирается. Тем более, повод есть. Я точно также могу ей