Погруженная в переживания, я практически не замечала того, что творилось на арене. Где-то на фоне разносился рев толпы, в центре площадки уже во всю бились воины. Двое мужчин сражались друг против друга. Все, что я отметила — это то, что один был в шлеме и с мечом, а другой в легкой броне и с трезубцем в руках. Они кружили друг против друга, совершая выпады и уворачиваясь от ударов.

Бой казался долгим и не интересным. Хотелось, чтобы поскорее все закончилось и можно было удалиться домой. Нужно было подумать, как изменить поведение Маркуса, чтобы оно соответствовало ожиданиям Эйстерии. Но как это сделать — оставалось загадкой. Вокруг шумели зрители, и было трудно сосредоточиться. Но что-то нужно было делать — или с Маркусом, или с заказами.

Я рассеянно наблюдала, как мужчина с трезубцем нанес противнику несколько серьезных ран, после чего бой был окончен. Проигравшего увели с арены, он хромал на одну ногу и придерживал рану на предплечье. Жить будет. Насколько я знаю по рассказам Толстого Фога, бойцов берегли и после каждого сражения их здоровьем занимались лучшие лекари нашего города.

Победитель ликующе сотрясал трезубцем и раскланивался, наслаждаясь овациями зрителей. В нашей ложе его триумф не вызвал особых эмоций. Кто-то из знати хлопал, очевидно, сделав ставку и угадав победителя. Несколько человек досадливо хмурились. Но в остальном большинство не слишком следили за событиями, предпочитая переговариваться меж собой.

Следующий бой оказался чуть интереснее. Сражались двое на двое. Среди них оказался весьма любопытный воин. Роста он был небольшого, но весьма умело этим пользовался, совершая перекаты и нанося удары снизу. Точно юркий зверек он метался по всей арене, делая короткие выпады и тут же откатываясь в сторону, пока противник замахивался в ответ. Собственно, он и победил в схватке под оглушительный рев толпы.

На наших трибунах его успех вызвал изрядное оживление. Как я поняла, многие из знати делали на него ставки и теперь были весьма рады, что смогли приумножить средства.

А вот дальше шел некий сюрприз, о котором, я как я поняла, распорядитель предупреждал еще в самом начале, но я прослушала это объявление.

— Сегодня вашему взору предстанет необычное сражение! Перед вами развернется по истине эпическая битва! — звучно вещал распорядитель, делая паузы, чтобы толпа успевала наградить его аплодисментами. — На эту арену выйдут наши прославленные легионеры! Те самые, что с такой отвагой защищают границы и укрепляют мощь империи! Их противниками будут наши непримиримые враги из Арамерского царства!

Я буквально спиной ощутила, как дернулся Маркус от последней фразы. Бросила быстрый взгляд на брюнета: тот не сводил взора с арены, вцепившись пальцами в спинку моего стула. На манеж вышли его соплеменники — арамерцы.

Ох… надеюсь, меня не ждет еще один позор.

— Только посмотрите на этих варваров, — продолжал распорядитель под свист толпы. Зрители выражали презрение и закидывали плененных воинов объедками.

Сами пленники, их было восемь человек, держались кучей, жались друг к другу. Из защиты на них были кожаные доспехи, едва ли способные спасти от ударов. В руки им дали деревянные копья с металлическими наконечниками и обломки досок, которые должны были служить щитами. В то время как наши легионеры были в металлической броне, прочных шлемах и с двуручными мечами.

Что и говорить — бой трудно было назвать равным. У пленников не было шансов выжить. И, думаю, распорядитель это прекрасно понимал, заранее готовый принести их в жертву на потеху публике.

Прозвучали трубы, давая сигнал к началу сражения. Первыми напали наши легионеры. Один сразу рубанул по ближайшему противнику. Враг увернулся, но край меча серьезно задел руку арамерца, оставив кровоточащую рану. За моей спиной шумно вздохнул Маркус.

Вновь бросила на него быстрый взгляд. Лицо брюнета было переполнено желанием немедленно соваться на арену к собратьям по оружию.

Пожалуй, здесь, в ложе он был единственным зрителем, переживавшим за пленников. Все остальные собравшиеся одобрительно улюлюкали, ликовали, когда кому-то из легионеров удавалось нанести серьезный удар, и недовольно гудели, если атаки проводили арамерцы.

Пленники держались достаточно отважно. Мне казалось, что легионеры перемелют их в два счета. Но все-таки хлипкие на первый взгляд копья показали себя весьма эффективным оружием, помогающим не подпускать мечников слишком близко.

Однако для победы этого было недостаточно. Зрители взорвались радостным ликованием, когда один из легионеров резким движением меча пронзил грудь арамерца. Этот рев толпы буквально спас меня, потому что в тот же момент Маркус ударил по спинке моего стула.

— Сейчас приду, — шепнула я сидевшей рядом Милении, понимая, что, если срочно что-нибудь не предприму — брюнет натворит дел.

— Мне нужно в уборную. Идем, — негромко произнесла я, буквально утягивая Маркуса за собой.

— Ты видела, что происходит? — его ноздри яростно всасывали воздух.

— Успокойся. Ты им ничем не поможешь. А вот нам с тобой можешь создать очень много проблем, — шептала я, когда мы отошли на достаточное расстояние и встали у столов. Сейчас здесь отирались лишь пара рабов, которых больше интересовала возможность поживиться едой, пока все увлечены зрелищем. Завидев меня, они сделали вид, что просто осматриваются по сторонам, а поняв, что я пока не собираюсь уходить, досадливо вернулись к своим хозяевам.

— Но им даже не дали возможности нормально защищаться! Ты видела во что их вырядили?

— Успокойся! — с нажимом повторила я. — Я понимаю твои чувства. Но пожалуйста, сдержи эмоции и не привлекай к нам внимание.

— Я знаю их лично! Мы вместе сражались и вместе попали в плен. Только я сейчас тут, а их убивают на арене. Я должен быть с ними!

Ох ты ж… Это еще хуже, чем я предполагала. На арене бывшие соратники брюнета.

Разговор прервал очередной рев толпы. Еще один арамерец пал замертво и Маркус стремительно покинул меня, чтобы увидеть, что произошло.

Дело плохо. Надо его срочно уводить домой.

Но куда там. Я попыталась отвлечь Маркуса, но он не реагировал на мои просьбы. Брюнет нашел открытый проход к перилам балкона в дальней стороне ложи и с тревогой наблюдал за тем, как расправляются с его товарищами.

Арамерцев становилось все меньше, а легионеры вошли в раж и бесстрашно размахивали мечами. Расправа выглядела кровавой даже по меркам арены. Здесь случались убийства, но редко когда они происходили с такой неприкрытой жестокостью и в таком количестве. Как я уже говорила — обычно бойцов берегли. В отличие от восьми арамерцев — по сути, их приговорили к смертной казни, которая происходила сейчас на наших глазах.

— Пожалуйста, пойдем, — предприняла я очередную попытку