значит, частный сыщик? Зачем ты в чужую квартиру залез? Вместо того, чтобы ловить преступников, сам закон нарушаешь? Вот так всегда! Вроде благое дело, а дурно попахивает.

Более отвратительного типа было невозможно вообразить. Должно быть, Артеменко не сумел скрыть ужасного впечатления, которое произвел на него собеседник. Потому что тот неожиданно громко загоготал.

– Что вытаращился? Нравлюсь? Не дрейфь, я привык!

Пока горбун заливался хохотом, детектив пытался обрести присутствие духа. Не очень получалось.

– Чего тебе надобно, старче? – отсмеявшись, осведомился тот. – Молчишь? Ты же обо мне инфу собирал, вынюхивал что-то, в ломбард наведывался… Только я его продал! Зачем лишние хлопоты? Я свободу люблю…

Артеменко не мог выговорить ни слова. Язык его не ворочался, зубы выбивали мелкую дробь.

– Хлипкий ты, как я погляжу! – глумился над ним горбун. – Штаны-то сухие? Ну, вали отсюда подобру-поздорову! Пока я полицию не вызвал. Будешь моего друга донимать, узнаешь, где раки зимуют. Еще покажу тебе кузькину мать и все прочее, что в таких случаях принято показывать не в меру любопытным товарищам. Уразумел?

Артеменко против воли кивнул и к своему стыду ощутил позывы в туалет. Он не понял, как очутился там, спустил воду в унитазе и долго приходил в себя, повторяя один и тот же вопрос: «Что это было?»

Он умылся, посмотрел на себя в зеркало и… неумело перекрестился. Выйдя в коридор, детектив постоял, прислушиваясь. Из гостиной не доносилось ни звука. Горбун то ли ушел, то ли уснул под воздействием изрядной порции спиртного.

Когда Артеменко наконец заставил себя заглянуть в гостиную, та была пуста. О том, что горбатый человек ему не почудился, свидетельствовали порожняя бутылка виски и стакан. Еще, пожалуй, в воздухе витал запах табака и каких-то специй. Гвоздики, что ли?

Детектив встряхнулся, мотнул головой и обошел квартиру – никого. Что же этот урод, в окно сиганул? Высоковато для инвалида. Пятый этаж все-таки.

Он вышел на лоджию и осмотрелся. Если быть достаточно ловким, можно добраться до пожарной лестницы и спуститься во двор. В любом случае каким-то образом горбун покинул квартиру.

– Ну, я тупой! – хлопнул себя по лбу Артеменко. – Зачем ему лестница, когда он мог спокойно выйти через дверь?! Пока я сидел в туалете, этот придурок смылся!

В гостиной он еще раз взглянул на столик. Бутылка и стакан не исчезли вслед за выпивохой. Зато специи и табак выветрились.

«Он меня застукал в квартире Самбурова! – подумал детектив, обливаясь потом. – И обязательно доложит тому о моем визите. На его месте я бы и в полицию сообщил… Пора убираться отсюда!»

Глава 17

Деревня Киреевка, Подмосковье

Фельдшер оказался пьян и не понимал, чего от него хочет настырный дед.

– Ах, ты незадача, – причитал тот, обрызгивая лежащего на кровати увальня водой из колодца. – Человек заболел!.. Мой сосед, Илья! Ему помощь нужна… Вставай! Пойдем!

– К-куда? – отмахивался фельдшер. – Я на о-отдыхе…

– Да что ж ты налакался-то в зюзю? А еще людей лечишь!

– У м-меня… отпуск… О-отстань!..

– Что ж ты будешь делать? – негодовал старик. – Как же быть-то? Не ровен час, помрет Илюха…

Фельдшер хрюкнул, перевернулся на другой бок и захрапел. Кровать заскрипела под его весом. Это был тучный, рыжий, покрытый веснушками мужчина в майке и трусах. Дед Аким содрал с него плед, но тот даже не заметил.

– Эх, пропади ты пропадом! – выругался старик. – Алкаш! Мудила! Надо же было тебе надраться именно сегодня!

– Дык он каждый день пьет, – включилась в разговор старуха, у которой фельдшер снимал комнату. – Зальет зенки и дрыхнет! Это называется, мужик на дачу приехал. В городе, что ль, водки нету?

– В городе он работает.

– Мой тоже отрывался после работы за бутылкой, – вздохнула старуха. – В сорок с небольшим сгорел. С тех пор я одна горе мыкаю. Дети выросли и разлетелись, дом обветшал…

– У твоего постояльца аптечка есть какая-нибудь с собой? Ну, лекарства он привез? Может, от жара что-нибудь? Таблетки! Аспирин, анальгин… Мои все закончились. А пополнить запасы некому. В район ехать надо, а мне лень…

– Я в чужих вещах не роюсь, Аким. Откуда мне знать? Пойду у себя поищу, – сказала старуха и отправилась в другую комнату.

Дед сделал последнюю отчаянную попытку привести в чувство фельдшера, но потерпел поражение. Пьяный громко храпел, сопел, чмокал и не реагировал ни на ругань, ни на холодный душ.

Старик выбился из сил и плюнул. Пошел за старухой, которая перебирала свои лекарства. Многим уже срок давно вышел.

– Я без очков ни хрена не вижу, – злился Аким. – Дай твои, Платоновна!

– Мои давеча разбились…

– Вот же непруха! Что делать-то?

– Бери вот эти… и эти… – посоветовала она. – Ежели просроченные, не страшно… Не отравится! Я надысь сама пила… кости шибко крутило. Ниче, полегчало.

Старик молча схватил предложенные таблетки и вышел. Обратный путь занял около десяти минут. За это время Илья кое-как перебрался из сарая в дом, лег в горнице на диван и закутался в шерстяной плед. Его знобило.

– Оклемался маленько? – обрадовался дед Аким. – Вот, и хорошо!.. Хворых, сынок, в деревне спасать некому… На себя самих одна надёжа! Я тебе лекарства принес… Ты как?

– Голова раскалывается, – пожаловался Илья. – А фельдшер где?

– Спит он, окаянный! Водки нажрался вусмерть. Толку от него ноль! Ты не боись, мы сами с усами, справимся… Я чайник поставлю, варенья малинового принесу. У меня десять банок. Сам варил. Ягода натуральная, лесная, целебная. Не то, что в городе продается…

Илья чувствовал себя как раздетый полярник на льдине. Тело сотрясала дрожь, зуб на зуб не попадал. Это началось в тот момент, когда он увидел в коробке из-под чая драгоценности погибших женщин. Его ум искал лазейки, чтобы объяснить сей факт помутнением сознания, игрой теней. Но показать браслеты кому-то другому, – хотя бы деду Акиму, – слишком рискованно. Если это реально, то…

Что – то, Илья предпочел не задумываться. Болезненное состояние, которое он испытывал, не способствовало качественно проведенному анализу. Идея о проверке записей видеонаблюдения во дворе его дома в Свиблове промелькнула и была отвергнута. Вряд ли обзор захватывает все припаркованные машины…

«Выходит, я верю в совершенные мной убийства? – ужаснулся Илья. – Раз хочу убедиться, что… Нет! Какая чепуха! Еще не доказано, что смерть обеих женщин была насильственной!.. Но откуда же взялись браслеты в моем сарае? Допустим, я не убийца… но вор?.. Нет! Я не вор!»

«Все