на глазах. Угроза отлучения от церкви и отказ от церковного погребения были одними из сильных, специфически духовных средств принуждения, которыми располагали епископы.

Вместе с тем декреталия Григория IX содержит существенное дополнение о том, что богохульника также должны были наказать светские власти штрафами, которые налагались в зависимости от богатства. Упоминание светского правосудия указывает на то, что папский документ характеризует богохульство как смешанное преступление (crimen mixtum), в отношении которого существует двойная юрисдикция. Как на практике должно выглядеть соотношение этих двух инстанций, было неясно, и иногда возникали конфликты, как, например, между епископами и советом имперского города Страсбурга в конце XIV века[301]. Но даже среди специалистов по каноническому праву раздавались голоса, считавшие штрафы более эффективным наказанием, чем духовные санкции. В целом деятельность церковных судов была столь же управляемой, как и рассмотрение дел о богохульстве на местных и региональных церковных собраниях[302]. Ситуация изменилась только в XVI веке, когда появилось несколько крупных апостольских конституций, в которых были сделаны подробные постановления о богохульстве, начиная с положения «Supernae dispositionis», изданного на V Латеранском соборе в мае 1514 года. Однако эти церковные законы в основном просто применяли то, что уже давно было обычной практикой в светском праве. Прежде всего, была установлена система штрафов, градуированных по степени тяжести и частоте – в особо серьезных случаях существовала угроза заключения в тюрьму или даже принудительных работ в качестве гребца на галерах[303].

С самого начала, в классический век богохульства, светские власти задавали тон в наказании за это преступление. Основоположником здесь можно считать императора Фридриха II, который в сентябре 1231 года издал Мельфийские конституции для Сицилийского королевства, считающиеся одной из первых исчерпывающих правовых кодификаций Средневековья. В них лаконично изложено, что тот, кто хулит Бога и Его славную Деву, должен быть наказан увечьем «богохульного языка»[304]. За Мельфийскими конституциями несколько лет спустя последовала великая кодификация «Siete Partidas» короля Кастилии и Леона Альфонсо X. В ней содержатся подробные положения о тех, кто в гневе поносит Бога. В соответствующих статьях содержится обширный каталог наказаний, дифференцированных по различным классам (высшее дворянство, низшее дворянство, бюргеры и крестьяне, беднота) и в зависимости от частоты предосудительных высказываний. Так, высокопоставленные дворяне в первый раз лишаются земли на один год, во второй раз – на два года, в третий – навсегда; рыцари лишаются земельной вотчины на ограниченный срок или навсегда либо же, в качестве замены, оружия, лошадей, упряжи или новой одежды, или на них налагался штраф. Бюргеры или крестьяне в первый раз лишаются четверти своего имущества, во второй раз – трети, в третий раз – половины; если они продолжают богохульствовать, их изгоняют. Только неимущие подлежат суровым наказаниям: в первый раз – побоями, во второй – прижиганием губ раскаленным железом, в третий – отрезанием языка. Процедура здесь также регламентирована: потенциальному обвинителю разрешается взыскать третью часть штрафа с осужденного богохульника; однако, если доказательства не оправдаются, он считается лжецом и должен оплатить издержки[305].

В это же время французский король Людовик IX стал классическим образцом благочестивого правителя, который с помощью своих законов ведет по всем направлениям наступление против нехристианского поведения. Тот факт, что он был канонизирован всего лишь через 27 лет после своей смерти в 1270 году, объясняется многими его качествами: как rex iustus (справедливый король) он проводил решительные реформы в администрации и судебной системе, как rex christianissimus (христианнейший король) он добился признания благодаря принудительным мерам против еретиков, евреев и язычников и своим крестовым походом; и как rex pius (благочестивый король) Людовик также воплощал в своем лице провозглашенные общие нравственные и этические принципы. Наконец, что не менее важно, монарх отличился личной вовлеченностью в борьбу с богохульниками. По сообщению биографа, в 1255 году король приказал проткнуть раскаленным железом губы одному горожанину-богохульнику. Мало того, несмотря на ропот среди окружения, король твердо настаивал на этой мере, говоря, что хотел бы сам быть заклейменным раскаленным железом, лишь бы это искоренило все проклятия в его королевстве. «Когда дело касалось богохульства, особенно ненавистного Людовику, то правосудием для него была суровость»[306]. Такое поведение считалось образцовым вплоть до раннего Нового времени. В 1614 году, например, в одной аугсбургской листовке было распространено своего рода политическое завещание Людовика своему сыну, в котором говорилось, среди прочего, что он не потерпит «никого, кто насмехается и богохульствует, говоря о Боге и его дорогих святых, и… не позволит такому человеку уйти безнаказанно»[307].

Начиная, самое позднее, с Великого ордонанса 1254 года, Людовик IX сделал инструментом своей политики королевские указы, с помощью которых монархическая власть расширялась и углублялась. Великий ордонанс касался административной реформы на юге Франции, но лишь вскользь затронул тему богохульства в серии указаний о том, как должны себя вести королевские чиновники: помимо богохульства, им также запрещалось играть в кости и посещать таверны и бордели[308]. Только в конце жизни, незадолго до отправления во Второй крестовый поход и как бы в знак духовного очищения перед этим благочестивым предприятием, в 1268/1269 годах Людовик издал специальный ордонанс против богохульства, вероятно, первый наиболее полный закон в королевстве[309]. Он был направлен против тех, кто клянется членами Бога, Марии или святых, поносит их грубой речью, клятвами или любым другим способом – словом или делом[310]. В этом постановлении, очень похожем на кастильское, приводится дифференцированный перечень наказаний, хотя уже без тонкого сословного разделения. Вместо частоты богохульств здесь выделяются три степени тяжести, которые должны наказываться с помощью градуированных штрафов. В особо серьезных случаях тех, кто не в состоянии заплатить, следует публично выставлять на всеобщее обозрение (и тем самым подвергать позору), а затем наказывать коротким тюремным заключением на хлебе и воде. В постановлении также изложены поощрения за доносы.

Ордонансом 1268/1269 года начинается плотная череда законов против богохульства, в которые до XVII века чуть ли не каждый французский король вносил что-то свое, некоторые чуть больше, вроде Карла VI и Карла VII, каждый из которых издал по четыре указа против богохульства[311]. При этом они явно следовали по стопам своего почтенного предшественника Людовика IX[312]. Общим для всех этих законов было то, что они были призваны выработать гибкий и дифференцированный стандарт, соответствующий возможным превратностям практики. Однако законы различались мерами наказания: иногда преобладали штрафы, иногда на первый план выходили позорящие или даже телесные наказания (прижигание или перерезание губ). Различались и систематизации правонарушений: в то время как одни ордонансы, как, например, ордонанс Святого Людовика, классифицировали преступления по степени их тяжести, другие ужесточали наказание в зависимости от частоты совершения преступления.

По сравнению с этой оживленной юридической деятельностью во Франции, в Священной Римской империи германской нации долгое время наблюдалось полное