Соня подвела Мэгги к креслу.

– Врачи объяснили, что случилось? Казалось, он прекрасно себя чувствовал. Томас рассказывал о своих компаниях, а потом вдруг, ни с того ни с сего…

Мэгги вытерла слезы со щек.

– Они сказали, что это просто прогрессирует болезнь. Боли усилятся, припадки вроде того, который случился сегодня, будут повторяться чаще… Они обо всем нам говорили, только не знали, когда это будет.

– Что мы можем сделать, Мэгги? – спросил я.

– Ничего, – она снова заплакала. – Потому-то так и тяжело. Никто из нас ничего не может сделать, кроме как быть с ним – помогать ему уходить так, как он хочет уйти.

Она вытерла глаза.

– Он в восторге от сегодняшнего вечера, Джо. Я поговорила с ним, когда врачи вывели его из этого состояния. Ему нравилось видеть людей, таких полных жизни, таких увлеченных тем, что они делают. Ему нравилось смотреть на тебя, Джо. Он сказал, что не в состоянии представить мир, в котором ты не нашел бы возможности вдохновлять людей так, как ты это делаешь на встречах для руководителей, и помогать выдвигать свои идеи, как ты сделал это сегодня. Он гордится тобой! Он так гордится всеми своими людьми!

Я проводил Соню, а потом вернулся в дом Томаса и Мэгги. Томаса оставили на ночь в больнице, и Мэгги осталась с ним. Было почти два часа ночи, стояла полная тишина. Я бродил по дому, и все это казалось мне бессмысленным – встреча СМЛ, журналы со статьями Томаса, номер Wall Street Journal в гостиной…

И тут до меня дошло, что для слишком многих людей это было бы бессмысленно. Но не для Томаса. Он создал жизнь, в которой все, что он делал, было созвучно его Цели Существования. Жизнь, в которой его деятельность реализовала его Большую Пятерку для жизни. Он фокусировался на людях и вещах, которые имели для него значение. Да, Томас умирал. Но, по крайней мере пока он был жив, он жил по-настоящему.

– Интересно, сколько людей сегодня сможет сказать то же о себе? – проговорил я вслух.

Глава 28

На следующее утро я проснулся и пошел на пробежку. Вернувшись, увидел у дверей вещи Томаса и Мэгги. Они приехали из больницы.

Проходя мимо кабинета Томаса, я услышал, что он разговаривает по телефону. Заметив меня через приоткрытую дверь, Томас жестом пригласил войти. Я сел в кресло рядом с его столом и стал ждать, пока он закончит разговор.

– Верно… Я это ценю… Может быть, не все три в один день, но мы можем попробовать… Я и не ждал бы от вас этого… Относитесь, как к любому другому… Ладно, звучит неплохо, там и увидимся.

Он положил трубку и улыбнулся мне.

– Доброе утро, Джо.

– Доброе утро, Томас. Как ты себя чувствуешь? Вчера вечером ты нас немного напугал. Я уж думал, врачи заставят тебя сегодня целый день проспать. Но ты, похоже, бодр и весь в делах?

Он хмыкнул.

– Типа того. Доктора велели мне не особенно напрягаться. А я ответил, что скоро у меня будет для этого масса возможностей. Хочешь завтра поехать со мной на CBS?

– Конечно, а что такое?

– Это был Марк Уитли из телепрограммы «Дело бизнеса». Помнишь его? За последние пять или шесть лет я несколько раз давал ему интервью.

– Кажется, да. Это тот, чья программа выходит по вечерам? Хороший интервьюер, честный парень, задает трудные вопросы?

– Это он.

– И что там будет?

– Он уже год как просит меня отснять интервью о руководстве в XXI веке. Очевидно, выяснил, что я теперь слоняюсь по больницам больше обычного, и поэтому действует по принципу «лучше рано, чем поздно». На самом деле это будет три интервью. Не думаю, что я осилю все три за раз, но два смогу завтра, а еще одно послезавтра. Я хотел бы, чтобы ты был там, если ты не против.

Я кивнул.

– Я в деле.

* * *

На следующее утро мы приехали в студию к половине десятого. Марк встретил нас в одной из гостевых комнат.

– Здравствуйте, Томас, рад вас видеть.

Томас пожал ему руку.

– Мне тоже приятно вас видеть, Марк. Спасибо, что прилетели ради меня за тридевять земель.

– Не за что. Я нечасто это делаю, но учитывая обстоятельства… – Он примолк, не зная, что сказать дальше.

Томас его выручил:

– Марк, пожалуй, я впервые вижу, чтобы у вас не было слов!

Марк улыбнулся.

– Ну, как бы там ни было, мы запишем все здесь, а потом материал будет транслироваться из студии в Нью-Йорке. Отредактируем сегодняшнюю первую запись и пустим ее в эфир вечером. Потом смонтируем вторую, которая пойдет в эфир завтра. Нам нужно просто посмотреть, как вы будете себя чувствовать, чтобы решить, когда записать третью.

Томас указал на меня.

– Это мой добрый приятель, Джо Погрит. Не просто приятель – мой давний друг, а еще он возглавляет наше подразделение семинаров для высшего менеджмента. Наверное, вам стоило бы брать интервью у него, а не у меня.

Марк улыбнулся, и мы с ним пожали друг другу руки.

– Может быть, после этих эфиров мы пригласим вас в студию и поговорим о том, что на самом деле происходит в компаниях Томаса, – заговорщицким тоном сказал он мне.

Я ответил ему с улыбкой:

– С удовольствием, хотя уверен, вы услышите все это непосредственно от Томаса.

Марк повернулся к Томасу.

– Я знаю, что в данный момент ваше здоровье не в лучшем состоянии. Как друг я хотел бы облегчить вам жизнь. Однако от меня как телевизионщика люди будут ждать трудных вопросов.

Томас улыбнулся.

– Обращайтесь со мной точно так же, как и в любой другой момент, Марк. Я – это по-прежнему я.

Марк посмотрел на нас обоих.

– Ладно. Итак, давайте пройдем в студию и повесим на вас микрофон. Протестируем уровень звука и света, а потом начнем снимать. Джо, можете взять стул и сесть рядом с камерами, когда начнутся съемки.

Я смотрел, как Томас и Марк готовятся. Меня всегда изумляло, насколько по-другому все выглядит в студии в сравнении с тем, что мы видим на телеэкране. В действительности студия представляла собой крохотный пятачок, на котором размещались ведущий и его гость, а вокруг, на неизмеримо большем пространстве, – камеры, мониторы и кабели, связанные с рабочей комнатой, битком набитой аппаратурой. А на экране кажется, будто просто два человека сидят где-то в офисе и беседуют.

Режиссер стал отсчитывать секунды, оставшиеся до начала съемки.

– Камеры включаются через пять, четыре, три, две… – на счет «одна» он указал